"Говард Филипс Лавкрафт. Наследство Пибоди" - читать интересную книгу автора

выяснить размеры помещения и убедиться, что в нем хватит места для моих
родителей, моего дяди - если останки его будут привезены из Франции - и для
меня самого. Результаты осмотра меня вполне удовлетворили.
Выйдя затем наружу, я запер дверь и зашагал в сторону дома, попутно
прикидывая, сколько времени могут занять поиски и доставка на родину праха
покойного дяди, и перебирая в уме наилучшие пути и средства осуществления
данного предприятия. Тем же днем я написал и отправил два письма - одно к
официальным властям в Бостоне с просьбой разрешить вскрытие могилы моих
родителей, а другое в соответствующие инстанции местного округа, сообщая о
своем желании перезахоронить их в фамильном склепе.

2

Именно с той самой ночи - если мне не изменяет память - и потянулась
цепочка необычайных событий, в центре которых оказалось старое поместье
Пибоди. Сказать по правде, я и раньше по некоторым туманным намекам мог
догадаться, что с этим домом не все ладно - адвокат Хопкинс, почтенный
пожилой джентльмен, вручая мне связку ключей еще во время первого моего
приезда, как-то уж очень настойчиво интересовался моими дальнейшими планами
и, узнав, что я хочу здесь поселиться, повторил свой вопрос, как будто не
веря в серьезность моих намерений. Позднее по ходу разговора он не раз
подчеркивал, что дом этот - "место весьма уединенное", что соседи-фермеры в
прошлом "не очень-то жаловали семью Пибоди" и, наконец, что никакие пришлые
арендаторы "не могли сколько-нибудь долго там продержаться".
- Это одно из тех мест, - говорил он, стараясь придать лицу
многозначительно выражениe, - в которые никто и никогда не выезжает на
пикник. Там вы не найдете ни одной бумажной тарелки или салфетки, поверьте
моим словам!
Не скупясь на подобного рода двусмысленные и неопределенные замечания,
старик однако всячески избегал упоминать о конкретных вещах и событиях,
могущих подтвердить справедливость его опасений. Оно и не удивительно,
поскольку фактов-то как раз и не было - не принимать же всерьез хмурые
взгляды соседей, по какой-то им самим вряд ли известной причине обходящих
далеко стороной обширный участок в самом сердце массива плодородных земель.
Владения мои, общей площадью около сорока акров, были по большей части
заняты лесом, а вокруг во всех направлениях простирались четкие квадраты
возделанных полей, разделенных каменными стенками или оградами из жердей,
вдоль которых тянулись ряды деревьев и густые заросли кустарника, дававшие
приют многочисленным птицам. Обдумав слова старого адвоката, я пришел к
выводу, что столь странное - если не сказать предвзятое - отношение к
усадьбе передалось ему от моих соседей, благо он был связан с ними
родством. Эти люди - суровые, крепкие, немногословные - были из той же
породы коренных янки, что и Пибоди, отличаясь от последних разве что
большей привычкой к труду и более прочной привязанностью к своей земле.
Но вернемся к той ночи - а это бьша одна из ночей, когда мартовский
ветер с особой силой поет и стонет в ветвях деревьев, - во время которой
меня впервые посетило ощущение, что я нахожусь в доме не один.
Потревожившие меня посторонние звуки мало походили на шаги, правильнее было
бы назвать это просто движением - что-то беспрестанно передвигалось по
второму этажу взад и вперед, в пределах какого-то небольшого пространства.