"Говард Ф.Лавкрафт. Алхимик" - читать интересную книгу автора

дальних пустовавших покоях замка, но радостная весть пришла слишком поздно,
чтобы остановить бессмысленную расправу. Когда граф со своими людьми покинул
скромное жилище алхимика и двинулся в обратный путь, за деревьями маячил
силуэт Карла Колдуна. Гомон возбужденных слуг донес до него весть о
случившемся, и, на первый взгляд, могло показаться, что он бесстрастно
отнесся к судьбе, постигшей его отца. Медленно надвигаясь на графа, Карл
монотонным и оттого особенно ужасным голосом произнес проклятие, с того
момента неотступно следовавшее по пятам за представителями рода графа С
Да не достигнет ни один отпрыск рода убийцы
Возраста, превосходящего твой,
проговорил он и, отпрыгнув в сторону темного леса, быстрым движением
выхватил из складок своего платья склянку с бесцветной жидкостью. Плеснув
этой жидкостью в лицо убийцы, Карл скрылся за чернильными кулисами ночи.
Граф скончался на месте и был похоронен на следующий день. С того дня, когда
он появился на свет, и до его смерти прошло немногим больше тридцати двух
лет. Тщетно крестьяне, разбившись на группы, прочесывали лес и земли,
прилегающие к горе: колдун, умертвивший графа, исчез бесследно.
Время и табу, наложенное на упоминание о страшной ночи, стерли
проклятие из памяти семьи графа. Когда Годфрей, невольный виновник трагедии
и наследник графского титула, пал от стрелы во время охоты в возрасте
тридцати двух лет, никто не связал его гибель с роком, перешедшим к нему от
отца. Но когда много лет спустя Роберт, молодой граф, обладавший завидным
здоровьем, был найден бездыханным в окрестностях замка, крестьяне стали
потихоньку поговаривать, что смерть нашла их господина вскоре после того,
как он встретил свою тридцать вторую весну. Людовик, сын Роберта, достигнув
рокового возраста, утонул в крепостном рву; скорбный список пополнялся
поколение за поколением Генрихи, Роберты, Антуаны, Арманы, жизнерадостные,
ни разу не согрешившие, расставались с жизнью, едва им исполнялось столько
лет, сколько было их далекому предку, когда он совершил убийство.
Окончив чтение, я понял, что ждет меня в не столь отдаленном будущем
самое большее через одиннадцать лет, а может быть, и раньше. Жизнь, не
имевшая прежде в моих глазах большой ценности, с каждым днем становилась мне
все милей, и загадочный мир черной магии все глубже и глубже затягивал меня.
Я жил отшельником и не испытывал влечения к науке как таковой; отринув
современность ради Средних веков, я, подобно старцу Мишелю и юноше Карлу,
трудился, стараясь овладеть таинствами демонологии и алхимии. Моя
искушенность возрастала, но я все же был далек от того, чтобы постичь
странное проклятие, обрушившееся на мой род. Порой я утрачивал свой
мистицизм и, бросаясь в другую крайность, пытался объяснить смерть моих
предков более приземленной причиной банальной расправой, начатой Карлом
Колдуном и продолженной его потомками. Убедившись после долгих разысканий,
что род алхимика не имел продолжения, я вернулся к своим штудиям, стремясь
найти заклинание, которое способно было бы освободить мою семью от
непосильного бремени проклятия. В одном решении я был непоколебим: остаться
холостым. Я полагал, что с моей смертью подрубленное родовое древо погребет
под собой проклятие.
Я готовился встретить свое тридцатилетие, когда небесный глас призвал
Пьера к себе. В полном одиночестве я похоронил старого слугу во внутреннем
дворике, где он любил прогуливаться. В конце концов мысль о том, что я
единственное живое существо, обитающее в крепости, перестала занимать меня,