"Говард Ф.Лавкрафт. Алхимик" - читать интересную книгу автора

средневековом платье и старинном головном уборе. Его роскошные волосы и
дремучая борода отливали чернотой. Я никогда не встречал человека со столь
высоким лбом, столь узловатыми, похожими на клешни, мертвенно-белыми руками
и столь глубоко запавшими щеками, обрамленными суровыми морщинами. Его
костлявое, аскетическое до истощения тело странно и уродливо контрастировало
с роскошью одеяния. Но более всего меня поразили его глаза две бездонные
черноты, сочащиеся безрассудной нечеловеческой злобой. Пристальный взгляд,
направленный на меня, был преисполнен такой ненависти, что кровь застыла в
моих жилах и я словно прирос к полу.
Наконец человек заговорил, и его резкий голос, в котором звучала
нескрываемая злоба, тяжелая и глухая, только усугубил мой ужас. Незнакомец
облекал смыслы в одеяния, скроенные по латинским образцам, но язык, которым
пользовались просвещенные люди в Средние века, был мне не совсем чужим, так
как я освоил его благодаря усердному изучению трудов алхимиков. Он повел
речь о родовом проклятии, о том, что мне недолго осталось жить; во всех
подробностях описал преступление, совершенное моим предком, и, не скрывая
злорадства, перешел к мести Карла Колдуна. Я узнал, что в ночь убийства
Карлу удалось сбежать, но через много лет, дождавшись, когда наследнику
графа исполнится столько полных лет, сколько было его отцу в роковую ночь,
он вернулся, чтобы выпустить стрелу в его сердце. Тайком пробравшись в
замок, Карл скрывался в том самом заброшенном подземелье, у входа в которое
и стоял зловещий рассказчик. Роберту минуло тридцать два года, и тогда Карл
подстерег его неподалеку от замка и, силой заставив проглотить яд, умертвил
его в расцвете сил; так продолжилось мщение, предсказанное в проклятии.
Предоставив мне подобрать ключ к величайшей загадке, состоящей в том, почему
проклятие не умерло вместе с Карлом Колдуном, который рано или поздно должен
был найти успокоение в земле, мой собеседник пустился в пространные
рассуждения об алхимии и об опытах, коим посвящали все свое время отец и
сын, не утаив и того, что Карл бился над получением эликсира, дарующего
тому, кто его отведал, вечную жизнь и неувядаемую молодость.
Воодушевление, охватившее незнакомца, казалось, вымыло из его взгляда
жгучее злорадство, так ошеломившее меня поначалу, но внезапно дьявольский
блеск снова вспыхнул в его глазах и из горла вырвалось странное змеиное
шипение, после чего он высоко поднял склянку с очевидным намерением
умертвить меня тем же способом, который шесть столетий назад выбрал Карл
Колдун, чтобы расправиться с моим предком. В мгновение ока сбросив с себя
оковы оцепенения, подстегиваемый инстинктом самосохранения, я запустил в
моего палача слабо мигающим светильником. Склянка ударилась о камень, и в
этот момент платье незнакомца вспыхнуло, окрасив воздух мутным отсветом
пламени. Мои нервы, и без того расстроенные, не вынесли полного ужасом и
бессильной злобой вопля несостоявшегося убийцы, и я рухнул без сознания на
скользкие камни.
Когда, наконец, я пришел в себя, вокруг сгустилась тьма. Разум,
раненный всем происшедшим, отказывался осмыслить настоящее, но любопытство
все-таки одержало верх. Кто это отродье зла? думал я. Как проник этот
человек в замок? Откуда эта одержимость, с которой он жаждал отомстить за
смерть Мишеля Злого? Как могло получиться, что проклятие из века в век
неумолимо настигало свою очередную жертву? Я знал, что отныне свободен от
пут многолетнего страха: ведь я сразил того, кто призван был стать орудием
проклятия; и теперь меня охватило жгучее желание осмыслить несчастные