"Лия Лозинская. Во главе двух академий " - читать интересную книгу автора

Дашкова едет за границу под скромным именем госпожи Михалковой. Это
даст ей возможность (так она сама объясняет) не посещать иностранные дворы и
соблюдать строжайшую экономию - "тратить только на еду и лошадей".

Через Ригу и Кенигсберг Екатерина Романовна со своими спутниками
приезжает в Данциг. Она останавливается в гостинице "Россия". На стене в
зале висят два монументальных полотна: раненые и умирающие русские солдаты
просят пощады у победителей-пруссаков. И это после взятия Берлина войсками
генерала Чернышева! Дашкова возмущена. Она негодует особенно яростно потому,
что в гостинице, как правило, останавливаются русские путешественники:
совсем недавно. здесь был Алексей Орлов. "И он их не купил и не бросил в
огонь? - допытывает она русского поверенного в делах. - В сравнении с ним я
очень бедна, но все-таки я это устрою".

Как всегда, Дашкова не ограничивается словами. Она подговаривает
секретаря русской миссии купить синей, зеленой, красной и белой масляной
краски и после ужина, хорошенько заперев дверь, берет кисть и перекрашивает
мундиры на картинах, превращая победителей в побежденных и наоборот, и вот
уже пруссаки на коленях умоляют русских о пощаде.

Она уезжает из гостиницы очень довольная собой и веселится, представляя
себе удивление хозяина, когда тот обнаружит, "что пруссаки вдруг проиграли
обе битвы".

Дашкова живет два месяца в Берлине. Королева и многочисленные принцессы
упорно приглашают ее. Чтобы отговориться, она пускает в ход все аргументы и
наконец ссылается на этикет Берлинского двора, запрещавший частным лицам
являться под чужими именами. "Этикет - это глупости; княгиню Дашкову надо
принять под каким угодно именем", - заявляет Фридрих II. Делать нечего,
приходится срочно купить новое черное платье и ехать знакомиться с прусским
королевским домом.

Дашкова с юмором описывает эту встречу. "Самая большая моя заслуга в
глазах королевы и ее сестры... заключалась в том, что я их понимала,
несмотря на недостатки их речи (они заикались и шепелявили), так что
камергеру, стоявшему рядом, не надо было передавать мне их слова".

Должно быть, встреча с прусской королевской фамилией упрочивает решение
Дашковой не тратить время на посещение бесчисленных германских дворов.

В Ганновере Дашкова идет в оперу. Она принимает меры, чтобы ее не
узнали, "потому что принц Мекленбургский предупредил меня, что его старший
брат, правитель Ганновера, желал бы со мной познакомиться, а это вовсе не
входило в мои планы". Но принц все же что-то заподозрил и отправил адъютанта
в ложу, где находились Дашкова и ее приятельница Каменская, узнать, не
иностранки ли они. Дашкова отвечает, что да, действительно иностранки, но
фамилии назвать отказывается, ссылаясь на то, что женщины могут сохранять
инкогнито. Сконфуженный посланец удаляется, а Екатерина Романовна обращается
к своим соседкам по ложе и заявляет, что от любезных дам у нее нет секретов: