"Золотарь, или Просите, и дано будет…" - читать интересную книгу автора (Олди Генри Лайон)3– Ой, а эта! – Роскошь! – Просто чудо! Рита не утерпела: перебралась к Шизе. Теперь дамы щебечут над клумбой виртуальных орхидей. – А вот еще лучше! – Я всю галерею на закачку поставила. – Сбрось мне на флэшку… – Ага. Пока можем другие поискать… Они, значит, в цветниках резвятся, а нам дерьмо разгребай! Словно прочитав мои мысли, Натэлла косится в сторону подзащитной. В синих, как озера из песни, глазах бегемоточки блестит неодобрение. Самовольно пропасть из поля зрения – кто разрешил? Никто. Но хватать и возвращать Натэлла не спешит. – Етить-колотить… Это, ясное дело, Карлсон. – Нарыл что-то ценное? – Так, фигня… А пальцы-сардели по клаве – что твой пианист в Альберт-Холле. Трынь-трынь-трынь! Кнопочки в ответ: шур-шур-шур! И мышка контрапунктом – клик-клик! Фигня, говоришь? Вон и принтер загудел, всосал лист бумаги. – Я щас… Колобок в джинсе катится за дверь. По дороге Карлсон судорожно дергает из кармана мобилку. Как назло, телефон застрял и не желает являться на свет божий. – Что с ним? – Не знаю, – басом вздыхает Натэлла. – Вы тут все психи. – А ты? – И я. Раз тут… Возвращается Карлсончик через пару минут. Взъерошенный, глазки бегают. Сунулся к принтеру, схватил листок с распечаткой. Близоруко щурясь, уткнулся в него носом. А нос-то у тебя вспотел, дружище! Весь в росе, как огурец на грядке. И снова – к компьютеру. Меня заело любопытство. Откатываюсь вместе с креслом – так, чтоб видеть Карлсонов монитор. В сеть полез? Нет. Вывел на дисплей какую-то таблицу, сверяется с распечаткой. Губы пляшут качучу – беззвучно. Что ж ты нарыл, брат? И признаваться не хочет… Снова за телефон схватился. Тычет в кнопки. Не отвечает телефон. Что делать будешь, охотник? – Рита? Решил находкой поделиться? – У меня… Не слышит Рита. В орхидеи зарылась. – Рита! – Что? В голосе Риты звучит неудовольствие. – Я нашел… – Потом. – Интересное… – Потом. – Хочешь посмотреть? – Не хочу. – Оно клевое! – Я занята. – Иди лесом, – подключается Шиза. – У нас интересного – зашибись. – Рита! Ты такого еще не видела! – Скинь по сетке! Спелись дамы. В унисон. – Не могу по сетке! – упрямится Карлсон. – Я большой файл на закачку поставил. Боюсь, зависнет. Врет. Неумело и глупо. Что на него нашло? Краем глаза замечаю: Натэлла тоже уставилась на Карлсона. Судя по выражению ее лица, фрекен Бок готова взяться за мухобойку. Неужели Карлсон импицирован?! Да или нет, но толстяк, не в силах усидеть на месте, винтом выворачивается из кресла. И я понимаю: один его шаг к шкафу, за которым притаилась Рита – и в "нижнем котле" начнется битва титанов. Натэлла, кто б сомневался, скрутит беднягу в бараний рог. Но в этот момент лучше находиться где-нибудь подальше. В идеале, в Антарктиде. Однако Карлсон за шкаф не спешит. Напротив, он демонстративно прикладывает палец к губам и начинает делать Натэлле странные знаки. Тычет кулаком в сторону шкафа, подмигивает, как припадочный, приплясывает на месте… Натэлла, мягко говоря, изумлена. Я, грубо говоря, хренею. Может, именно так и ведут себя импы, прежде чем броситься на жертву? Или это у каждого индивидуально? Видя тщету своей клоунады, Карлсон, вопреки собственному призыву к молчанию, вновь подает голос: – Ритуля! Не пожалеешь! Никуда твои кактусы не денутся… И башкой мотает – то на шкаф, то на Натэллу. – Карлсон, ты нас достал! Шиза "на взводе". Она вообще заводится с пол-оборота. Пот заливает лицо Карлсона. А еще говорят "звездеть – не мешки ворочать"! Врут. Однозначно. – Ритушечка! Ритунчик! Что тебе, трудно? Всего на минуточку… – Ты и мертвого уговоришь… Льда в голосе Риты хватит, чтобы остудить целый взвод разгоряченных Карлсонов. За шкафом возмущенное шуршат. Сейчас из норы явится разгневанная мышь! Я бросаю взгляд на Натэллу – и бегемоточка, словно только этого и ждала, начинает действовать. С неподражаемой грацией. – Дай и мне посмотреть! – Эй, полегче! Внезапный интерес телохранительницы более всего походил на торнадо. Вы когда-нибудь видели торнадо в отдельно взятой комнате? Вам повезло. Вспугнутыми птицами взвились бумаги. Отчаянно застонали половицы; Карлсона унесло вбок, на мое рабочее место. Он с трудом устоял на ногах, схватившись за стол. Смахнул на пол клаву с "мышью". И теперь зло пыхтел, налившись дурной кровью. Вовремя я откатился! Из-за шкафа возникла Рита. Симпатичный, но неумолимый айсберг надвигался на "Титаник". Но Натэлла Ритой пренебрегла. А злосчастным монитором – тем более. Она следила за действиями Карлсона. – Ты чего?! – Что ты нам хотел показать, Карлсончик? Вот я и узнал, как мурлыкают боевые бегемоты! – Показать? Айпишник! Посмотри айпишник, дура! Внезапно Карлсон захохотал. Давясь, булькая, он продавливал слова сквозь смех, как фарш через мясорубку. – Вот! Вот – распечатка! Смотри! Да прикрой же Риту! – От тебя? – Не от меня, дура! На айпишник гляди! Ты ж их все знаешь! – Ну, допустим… – Должна знать! Должна! На какое-то мгновение Натэлла растерялась. Но – лишь на мгновение. Одной рукой она выхватила у Карлсона распечатку, другой махнула Рите: стань, мол, рядом! Не выпуская Карлсона из поля зрения, скосила глаза на бумагу, на монитор… – Что там? – не выдержала Рита. – Скачок траффика. – Где? – У нас. Ай-Пи… Шизина машина. Натэлла кивнула на шкаф. – Я ж говорил! Етить-колотить! – Что ты говорил? – Я знаки подавал! А ты!.. – Знаки?! Ты рожи корчил! Не мог по-человечески сказать? – Так я ж… чтоб не спугнуть… – И кого ты боялся спугнуть, дорогой? В проходе, привалясь худым плечом к шкафу, стояла Шиза. С презрением она изучала трясущегося Карлсона. Так смотрят на бомжа, спящего в луже блевотины. – Тебя, дорогая, – за Карлсона отвечает Натэлла. – Увы, тебя. В какой момент она оказалась между Шизой и Ритой, задвинув подопечную себе за спину, я не уловил. Рокировку бегемоточка провела виртуозно. – Твой Ай-Пи? Натэлла протянула Шизе распечатку. Я уверился: сейчас она схватит Шизу за руку, заломает, скрутит… Ничего не произошло. Шиза взяла измятый лист бумаги, вчиталась. – Я не помню… – растерянно шепчет она. – Не помню… – Чего? – Айпишник свой не помню. – Твой! – не выдерживает Карлсон. – С гарантией! У меня таблица на экране. – Так вы что?.. вы думаете… Голос Шизы опасно дрожит. – Я, по-вашему, имп? – Никто ничего не думает! – вмешивается Рита, предупреждая истерику. – Был скачок траффика. Надо проверить. Сколько там в распечатке? – Семьдесят три метра… – всхлипывает Шиза. Терпеть не могу, когда женщины плачут. Встаю с кресла: – Давайте я проверю! Шиза, иди на диван. Успокойся. – Ага, успокойся… – Может, и не было вброса? Может, внешники зря кипеш подняли! К моему искреннему удивлению, Шиза подчиняется. Закрыв лицо руками, она, как сомнамбула, медленно идет к дивану. – Кончай реветь, да? Разберемся… Карлсон уже и сам не рад, что заварил эту кашу. – Может, орхидеи? Их там много было… – Сейчас гляну… Проскальзываю в Шизин закуток. На экране – черная орхидея. Капли росы искрятся на лепестках. Красиво. И – запах. Ваниль? Точно ваниль. Чуть подгнивший банан. И еще что-то, неуловимое, знакомое… Должно быть, духи. Как файл называется? Orchid-Black.jpg. Ого! Здоровенный… Download Manager. Файлы на букву "O". Вот они! Подряд. Три десятка. Объемы в графе "Transferred"… Считаю сумму. Наверное, это можно сделать как-то по-другому, проще и рациональнее. Ну так мы чайники. Со свистком. Три метра… Один двести… – Долго ты там? – Закончу – скажу. – Уроды… – плачет на диване Шиза. – Импецилы… импотенты… – А не фиг в рабочее время цветочки качать! – Не тронь ее, Карлсон… – Да кто ее трогает?! Для вас же стараюсь… Выходит, Чистильщик и его попросил звонить, если что? Сообщение на принтер, а сам – за телефон? Интересно, остальным шеф то же самое сказал? Умату? Шизе?! Что ж это получается? – Семьдесят три! Вроде сошлось. – Точно? – Плюс-минус корень квадратный. Отбой воздушной тревоги! Довольный, выбираюсь из-за шкафа. – Шиза, ты как? Все нормально, у тебя одни цветы. Не плачь, пожалуйста… Глажу ее по голове, как ребенка. – Что ты меня лапаешь? Ублюдок! Извращенец! От крика закладывает уши. Отшатнуться я не успеваю. Шиза вскакивает, хватает меня за рубашку. Жарко дышит в лицо – ваниль, подгнивший банан… – Я руками душила таких, как ты! Ворот захлестывается, превращается в петлю. – Будешь всю жизнь в пипетку мочиться, пидар! В паху взрывается бомба. Задыхаюсь. Вместо крика – сиплый стон. Черная орхидея смыкает лепестки. Растворяюсь в ванильной кислоте. Господи, больно-то как! Шиза бьет коленом – еще и еще. Когда же она перестанет? Перестала. Пискнув, улетела на диван. – Алло, Черный! У нас фиксация! Врачей! Срочно!.. Надо мной склоняется Карлсон. Его лицо плывет в тумане. Мерцает темный ореол. Протуберанцы мрака. Лепестки… – Орхидея… – Что? Он наклоняется ниже. – Орхидея, – хриплю я. – Черная. Ваниль. Выброс – там… |
||
|