"Лукиан Самосатский. Сочинения" - читать интересную книгу автора

врачом, ибо наука вряд ли может быть союзником в этом деле. Не говорю также
о том, что тогда я был юным, а теперь уже очень немолод, и что самый возраст
мой может служить порукой в том, что я не совершу никаких беззаконий, - не
говорю этого, ибо и лета, пожалуй, мало что значат. Но в этот раз, отказывая
мне от дома, отец не был, правда, нисколько обижен мною - я, по крайней
мере, склонен на этом настаивать, - однако не видел он от меня и добра. Ныне
же отец отрекается от меня, ставшего недавно его спасителем и благодетелем.
Может ли быть большая неблагодарность? Спасенный мною, избегнувший столь
великой опасности, он тут же платит мне вот чем! Ни одним словом не вспомнил
он оказанную мною слугу, но забыл о ней с такой легкостью и, лишая меня
крова, гонит прочь. А я, который справедливо мог бы злорадствовать, не
только не вспомнил зла, причиненного несправедливым изгнанием, но даже спас
отца и вернул ему рассудок!
14. Не малую ведь, граждане судьи, услугу, не случайную оказал я ему, и
все же вот какой ныне удостоен за нее награды! Но если отец забыл тогдашнее,
то вы все должны знать, каким я застал его, каковы были его поступки, его
состояние, его настроения, когда все врачи от него отказались, а домашние
избегали его и даже подходить близко не отваживались. Таков он был, отец, а
сейчас - вот он перед вами: и с обвинениями выступает, и о законах
рассуждает.
Обрати лучше внимание, батюшка, вот на какой пример: таким точно, как
твоя жена, совсем недавно был и ты, я же былой рассудок возвратил тебе. И
несправедливо поэтому так отплатить мне за прошлое и только по отношению ко
мне одному оставаться безрассудным. Ибо из самого обвинения твоего явствует,
что благодеяние ты получил от меня немалое: ты обратился ко мне потому, что
положение твоей жены тяжко до крайности, и, когда я отказался ее лечить, ты
возненавидел меня. Так не лучше ли было бы любить меня сверх меры за то, что
я избавил тебя от подобных же страданий, и за избавление от столь ужасной
болезни питать ко мне благодарность? Ты же - и это всего бессмысленней, -
вернувшись к рассудку, тотчас же потащил меня в суд. Будучи спасен мною,
караешь и возвращаешься к той ненависти и тот же самый развертываешь закон.
Поистине прекрасно заплатил ты за мое искусство и достойно вознаградил за
целительные средства, против своего же врача использовав возвращенный тебе
рассудок!
15. А вы, граждане судьи, неужели вы допустите, чтобы отец благодетеля
своего карал, спасителя - изгонял, исцелившего - ненавидел, воскресившему
его - мстил? Конечно, нет, если только вы творите справедливость. Допустим
даже, что я совершил бы сейчас тягчайший проступок, - и тогда отец оставался
бы у меня в долгу за оказанную ему немалую услугу; на нее оглядываясь, о ней
памятуя, неплохо поступил бы отец, если бы презрел настоящее и, ради былого,
с готовностью простил меня, в особенности, когда благодеяние столь велико,
что пересиливает все последующее. Именно таково, полагаю я, мое благодеяние
отцу, которого я спас, который всю жизнь пребудет должником моим, которому я
вернул и бытие, и разумение, и мысль, - и это в то время, когда все другие
уже отказались от него и в один голос сказали, что болезнь сильнее их.
16. И тем бульшим оказывается, утверждаю я, мое благодеяние, что ведь
тогда я даже не был его сыном и не имел никаких причин, принуждавших меня
его пользовать, - нет, свободным и чужим предстал я перед моим отцом, не
связанный никакими кровными узами. И все же я не отнесся к отцу безразлично,
но добровольно, без приглашения, сам вызвавшись, пришел, подал помощь,