"Лукиан Самосатский. Сочинения" - читать интересную книгу автора

вашему рассмотрению. Дело идет прежде всего о боге, о святилище, о жертвах,
о посвящениях, о древних обычаях, об исконных установлениях, о славе
оракула. Далее: о всем нашем городе, о пользе народа нашего в целом и
каждого дельфийца в частности; а сверх всего прочего - о доброй или дурной
славе нашей у всех людей. И я не знаю, может ли быть чтонибудь для вас
важнее, чем мнение разумное и решение необходимейшее.
11. Так вот о чем мы ныне совещаемся: не об одном только тиране
Фалариде, не об этом быке и не только о меди его, но о всех царях и всех
повелителях, которые ныне прибегают к нашему святилищу, о всем золоте,
серебре и многих других почетных дарах, которые не раз еще будут приносимы
богу. Ибо прежде всего подлежит рассмотрению то, что касается бога.
12. Ради чего станем мы поступать с посвящениями иначе, чем всегда, чем
издревле? Чем недовольны мы в древних обычаях, чтобы вводить новизну?
Неужели установим мы ныне такое, чего не бывало у нас никогда с тех пор, как
населяем мы наш город, как прорицает пифиец, и треножник звучит, и жрица
исполняется духом? Решим подвергать дароносителей суду и расследованию?
Между тем, по древнему обычаю, дающему право жертвовать всем без
ограничений, смотрите, сколькими благами наполнилось святилище, ибо все
приносили посвящения, а некоторые дарили бога даже сверх возможных для них
средств.
13. Если же вы самих себя поставите судьями и следователями над
посвящениями, я боюсь, не окажется ли у нас в дальнейшем недостатка в людях,
суду нашему подлежащих, ибо никто не захочет добровольно выступить
подсудимым и, понеся расходы и затраты, ждать решения и подвергаться
опасности потерять все.
Стоит ли жить человеку, если будет признано, что даже посвящение
принести он недостоин?

ЛИШЕННЫЙ НАСЛЕДСТВА

Перевод Н. П. Баранова
Один человек, будучи лишен наследства, изучил искусство врачевания.
Когда отец сошел с ума и другими врачами был признан безнадежным, сын дал
ему лекарство, вылечил его и был снова восстановлен в родовых правах. После
этого сошла с ума мачеха. На предложение излечить ее он заявляет, что не
может этого сделать, и вторично лишается наследства.
1. Ничего нет странного, граждане судьи, ничего неожиданного в
настоящем поступке отца моего: не в первый раз он так гневается. Это правило
поведения у него всегда под рукой, и обращаться в судилище - дело ему
привычное. Но вот что новым является нынче в злоключениях моих: сам я
никакой вины за собой не имею, а наказание мне грозит за мое искусство, за
то, что оно не может слушаться всех повелений моего родителя. Можно ли
придумать что-нибудь нелепее, чем врачевание по приказанию: поступать не
так, как искусство сможет, а так, как отец скажет? Я и сам бы хотел такую
пройти науку и таким обладать снадобьем, которое могло бы укрощать не только
безумных, но и неправым гневом охваченных, чтобы уврачевать отца и от этого
недуга. Теперь же проявления безумия у него прекратились окончательно, но
проявления гнева становятся все напряженнее. И, что всего ужаснее, со всеми
прочими он держит себя рассудительно и лишь по отношению ко мне, своему
исцелителю, безумствует. Так вот она, награда, которую я получаю за