"Н.Лухманова. Девочки (повесть) " - читать интересную книгу автора

Из церкви девочки вернулись усталые и в ожидании чая расселись по
табуретам - на кроватях сидеть запрещалось. Разговор шел все о том же, чуть
не все перессорились, смеху и шуток не было слышно вовсе. В восемь часов, по
звонку, отправились в нижний этаж ужинать и вернулись опять наверх спать.
Классная дама не могла дождаться, пока они улягутся: девочки раздевались
лениво, заплетали друг другу волосы, молились подолгу, каждая "своему
Боженьке", пришпиленному в головах к чехлу кровати, и наконец легли.
- Parlez donc franзais! (Говорите по-французски).- подошла еще раз
классная дама к Наде Франк, спорившей о чем-то с соседкой.
- Ну уж я не могу спать с чужим языком, - отрезала ей девочка, - после
молитвы я всегда употребляю русский.
- Vous serez punie!(Вы будете наказаны), - начала та, но два-три голоса
крикнули:
- Чужеземка, вон! - И классная дама, не желая поднимать нового
скандала, сделала вид, что не слышит, и вышла.
На другое утро, в воскресенье, девочки встали несколько позже; все были
в корсетах и перетянуты в "рюмочку". Надевая передник, девочка обыкновенно
обращалась к двум-трем другим: "Mesdames, перетяните меня", - и те, завязав
ленты первым узлом, тянули их, сколько могли, затем, смочив посередине,
чтобы затяжка не разошлась, быстро завязывали бантом.
Кровати были уже постланы, покрыты пикейными белыми одеялами, в трех
углах громадной комнаты топились в первый раз печи. Килька вошла в дортуар;
все были готовы, кроме Пышки, тянувшей еще свой корсет.
- М-lle Королева, не стыдно ли вам стоять раздетой при мужчине?
Девочка взвизгнула и присела между кроватями.
- Где мужчина? Какой мужчина? - кричали другие, осматриваясь кругом.
- Да разве вы не видите, что топят печи!
- Так ведь это солдат, m-lle, - отвечала Пышка, вылезая и спокойно
продолжая шнуроваться. Солдата, прислуживавшего в коридоре и при печах, ни
одна девочка не признавала за мужчину и никогда его не стеснялась.
После общей молитвы и чая девочек привели в класс и всем были розданы
шнурки с кисточками, которые они повязывали вокруг головы, оставляя кисточки
болтаться над левым ухом. Красный шнурок обозначал хорошее поведение, за
дурное шнурка лишались, а самая "парфешка" получала синий шнурок. Второй
класс был весь лишен шнурка.
После обедни пошли завтракать, после завтрака, в два часа, начинался
прием родных. Волнение девочек росло. Составлялась партия, решившая сдаться
на капитуляцию; с каждой минутой к ней примыкали все новые члены. Скоро на
стороне оппозиции осталась только рыженькая Франк да еще пять-шесть человек,
к которым и без того никогда никто не приходил.
У бедного Баярда был жутко на сердце - сегодня к ней должен был прийти
старший брат, красавец Андрюша, и, может быть, он придет уже прощаться,
потому что отпуск его кончался и он уезжал далеко, в свой полк. Девочка,
бледная, взволнованно ходила по коридору - прощения она просить не станет ни
за что, и вот других простят, а ее накажут еще и на четверг - за упрямство и
дерзость.
Слезы навертывались на ее глазах, и она все ходила и ждала. Вот
раздался звонок, возвещавший о начале приема. По коридору мимо Франк
пробежала дежурная со списком девочек, к которым пришли. Во втором классе
послышалось сморканье и всхлипывание; нервы были напряжены донельзя. Килька,