"А.В.Лукьянов. Идея метакритики "чистой" любви " - читать интересную книгу автора

передает Энгельс мысль Шеллинга, "что, покинув сферу возможности, бывает
только чем-нибудь одним, но до того, как оно решилось на это, остается
instar omnium, тем, что непосредственно предстоит, также и тем, что
противостоит, противостоит другому, оказывает сопротивление призванному
следовать за ним".116 Вся драма любви действительно заключается в том, что
она "не есть стремление к прекрасному"117, как иногда кажется, а
"стремление родить и произвести на свет в прекрасном"118, то есть стать
чем-то одним, чем-то случайным, необоснованным, тем, что может обрести свой
смысл и значение лишь в грядущем, последующем, а не в предшествующем. Да и
разве неверно то, что, любя, мы как бы становимся относительно
несуществующими, подчиняя свое стремление к высшей красоте этому другому,
отдельному, конкретному, чисто чувственному объекту, телу или вещи. Но, с
другой стороны, мы никогда не поймем сути этой чистой потенции, если не
будем постепенно восходить к ней от проявлений любви в частностях
материального и духовного мира. Только подчиняясь этим отдельным
частностям, она сама посредством этого приобретает впервые обоснование, то
есть становится нечто определенным, поскольку в противном случае,
предоставленная самой себе, она расплылась бы в ничто. Эта чистая потенция
или "первое начало есть prima materia всякого бытия, достигающая
определенности бытия только тогда, когда полагает над собой нечто
высшее".119
Однако, как остроумно заметил еще Якоб Беме, ничто или "ничего -
стремление к чему-нибудь (eine Sucht nach Etwas)".120 Ничто есть жажда
нечто. Когда мы желаем, то это лишь означает, "что чего-либо нет, к чему мы
стремимся".121 Поэтому чистой потенции, о которой говорит Шеллинг, не
следует бояться раствориться в ничто. Но он, тем не менее, решительно
стремится преодолеть вторую потенцию или то, что тяготеет к небытию, так
что третья потенция или дух оказывается у него чем-то внутренне присущим
первоначальной потенции. Но являться "только внутренним невыносимо;
внутреннее стремится быть наружным".122 Оно есть "безусловное желание
сделаться чем-нибудь".123
Логика Шеллинга такова, что вторая потенция, как противоположность
первой, есть actus purus, чистая деятельность, чистое сущее. И это
последнее, выступившее в качестве победителя первой потенции, или нечто,
могущего быть, должно каким-то образом, с одной стороны, сосуществовать с
третьей потенцией, с духом, а с другой - заключаться в первоначальной
потенции или в самой бесконечной потенции бытия, противостоящей всякому
акту с ее стороны.124 При этом следует учитывать и то обстоятельство, что
дух, в понимании Шеллинга, не является "ни чистой возможностью бытия, ни
чистым бытием бытия, а только тем, что в бытии является возможностью бытия,
а в возможности бытия является бытием; это есть противоречие между
потенцией и бытием, полагаемое как тождество, то, что свободно витает между
обоими".125 Другими словами, это сам "неисчерпаемый источник бытия, который
совершенно свободен и в бытии не перестает оставаться потенцией".126 Дух
"не может действовать непосредственно, а может только осуществиться через
вторую потенцию".127 Таким образом, "третье начало, оставшееся
непреодоленным в бытии, является в качестве духа, могущего быть бытием и
завершающим бытие, так что его вступление в бытие дает завершенное
бытие".128
Итак, во всех этих рассуждениях наиболее темным является то место,