"А.В.Лукьянов. Идея метакритики "чистой" любви " - читать интересную книгу автора

насладиться ею из опасения убить, насытить и угасить наслаждением то
беспокойное горение страсти, которым он так гордился и которое питало
его".223 Нет для женщины ничего страшнее, чем безраздельное господство над
нею. Любовь погибает, когда любящие удовлетворяют свои желания и стремления
в ущерб плоти. Другими словами, природа и свобода не должны приноситься в
жертву друг другу. Они должны постоянно существовать друг для друга, но
только отчасти. Nimirum propter continentiam incontinentia necessaria est;
incendium ignibus extinguitur.(( Но нельзя пылать беспрестанно! Чистая
потенция, хотя и бывает instar omnium еще до того, как решится покинуть
сферу возможности, тем не менее, она постепенно как бы сжигает себя, если
данный переход в бытие слишком затягивается. Эрот способен преодолеть любые
препятствия, но он тотчас же улетучивается, как только его пытаются
перехитрить.


 6. ШЕСТАЯ АНТИНОМИЯ

Выше установленное различие между любовью и эросом имеет
принципиальное значение для прикосновения к самим истокам человеческого
существования, к свободе человека и, в конечном счете, к царству абсолютных
или непреходящих ценностей. Однако это различие опаснее всего отрицать в
отношении "безусловно необходимого существа", если следовать терминологии
Канта, или Бога. Ведь, эрос представляет трансперсональный полюс, а
любовь - личностный. Эрос есть постоянное трансцендирование личности за
свои пределы, в то время как любовь трансцендентальна, или имманентна
глубинам духовного опыта человека. Однако любовь также невозможна без
эроса, как и эрос невозможен без любви. Эрос существует в любви, и есть
также любовь в эросе. Они как бы полярно взаимозависимы. Индивиды, не
имеющие личностного ядра, влачат свое существование без эроса. Тот же, кто
не в состоянии любить другого, то есть выйти за границы самого себя, не в
состоянии испытать и прикосновения к безусловной основе своей сущности,
ощутить желание сблизиться с такой потенцией бытия, которая в наибольшей
степени отделена от нас, совершенно необъяснима и в то же время наиболее
близка нашему сердцу. Это и понятно. Вольнолюбивые души ненавидят всякого
рода путы, руководствуясь следующей поговоркой - Et mihi dulce magis
resoluto vivere collo.224
Человек действительно не может любить того, от кого зависит.
Повиновение не есть любовь. Ложная любовь до того близко соседствует с
истинной, что мы должны всячески остерегаться столь опасной близости. Ведь
люди зачастую верят и любят то, чего не в силах постичь. При этом они
испытывают наивысшую страсть, но male cuncta ministrat Impetus225 (Стаций.
Фиваида, Х, 704-705). Эта страсть подчиняет человека чему-то одному. Но он
боится стать чем-нибудь одним и вынужден поэтому положить над собой нечто
высшее или "безусловно необходимое существо".
Любовь - это величайшая страсть, и, прежде чем поддаться ей,
человеческая душа содрогается. Ведь мы как бы предвидим, что, и любя, не в
силах достичь наивысшего. И, более того, полюбив, мы сразу же утрачиваем
то, что зовется instar omnium.
Проделанный анализ противоречивой природы любви позволяет нам
сформулировать еще одну антиномию, касающуюся тех затруднений метафизически