"А.В.Лукьянов. Идея метакритики "чистой" любви " - читать интересную книгу автора

В таком случае мы получаем любовь как эрос и дух, пронизанный
эросностью. Противоречие устраняется, а тем самым исчезает и всякое
развитие, диалектика.
Учитывая все вышесказанное, ход нашего изложения должен быть таким:
правомерно было бы признать данное единство противоположностей полагающим
противоположности. Ведь "то, что полагает противоположности, должно иметь
силу удерживать эти противоположности в себе в качестве противоречия".328
Творческий эрос обладает, на наш взгляд, именно такой силой. Он показывает,
что ни бытие как таковое, ни небытие не имеют никакой ценности; ценность
имеет только то, что представляет собой усилие быть, то есть внутреннюю
силу бытия, исток бытия. Эрос много больше, чем само бытие. Эрос не
позволяет сущим вещам изнурить себя в бытии, так чтобы они перестали
являться источником существования.
Эрос есть нечто конкретное и потому может выступать в качестве
истинного начала философии. Философия не может начать с любви, поскольку
последняя означает конец, то есть то, что составляет результат нашего
мышления и опыта. Она не может начать и с духа, поскольку подлинное начало
"есть лишь там, где есть то, что не должно быть непосредственно ради себя
самого. Начало не может быть тем, что должно быть, ибо тогда это уже не
начало, а конец".329 Дух, как конец всего движения, "есть долженствующее
быть"330, и как таковой, он означает истинный конец. Дух имеет
"определенное отношение и к можествованию быть, поскольку последнее стоит
на его пути как иное, прежде которого оно само быть не может".331
Напротив, эрос превосходит все то, что только может быть. Он имеет
свободную природу, которая абсолютно не занята самой собой, которой нет до
себя никакого дела. Эрос совершенно свободен от себя и поэтому дает свободу
всему остальному. В отличие от субстанциального начала, которое занято
самим собой, он находится в определенном отношении ко всем субстанциям.
Человек ощущает себя человеком только тогда, когда творит. Но
добродетельный человек творит не все, что мог бы сотворить. Он ограничивает
свою деятельность, поскольку ничем не ограниченная активность в конце
концов всегда потерпит крах. "С чисто человеческой точки зрения, - говорит
Шеллинг, -ограниченное, конечно же, представляется лучшим, а неограниченное
менее благим, поскольку всякий человек может существовать только благодаря
ограниченному, а всяк считает для себя лучшим существовать, чем не
существовать".332
Любовь именно потому ущербна, что ничем не ограничена. Это - бытие,
как бы положенное за его собственную границу. Иного мнения придерживается
В.В.Розанов, который стремился освободить любовь от всяких запретов и
ограничений, а тем самым и преодолеть ее ущербность. Христианство, по его
мнению, есть отрицательная религия, которая держится исключительно на
последних. Христиане отказались, по его убеждению, от того мистического
эротизма, которым пропитана культура и религия семитского Востока.333
Однако следует учесть тот момент, что мистику отличает стремление к
иррациональному, которое жаждет освободиться от рационального. Под
мистическим, если оно присутствует в какой-либо философской системе, можно
понимать только нечто непонятное. Поэтому следует проявлять осторожность по
отношению к мистическим системам. Можно и нужно стремиться к темному, дабы
отыскать основу любви в глубинах нашего "Я", но следует все же помнить о
том, как трудно бывает выпутаться из этих глубин. Однако, выбравшись