"Евгений Лукин. Нон-фикшн: В защиту логики (Заметки национал-лингвиста)" - читать интересную книгу автора

в Людкиных текстах определенно не присутствует. Жюль Верн? Н-ну, может быть,
в аптекарских дозах. Булгаков? Грин? Вот это, пожалуй, ближе. Ростан?
Несомненно!
- Такая аморальная повесть получилась! - то ли посетовала, то ли
похвасталась она, передавая мне свою рукопись (почему-то, как помнится,
тайком от прочих "семинаристов").
И я прочел историю о том, как предводительница амазонок - колдунья,
воительница - все же вынуждена была переспать с местным правителем, чтобы ее
подданных выпустили из крепости. Не уберегли Людкину героиню от этого
унижения ни меч, ни волшба.
Значит, в глубине души она и сама сознавала с горечью, что любой бунт
против действительности (против того, что мы называем действительностью!)
обречен изначально. Мятеж не может кончиться удачей...
Обожала сюрпризы. Сидели как-то втроем с ней и с Игорьком Пидоренко на
веранде тираспольского ресторана. По обыкновению, настрой у меня был близок
к похоронному. И что же учудили эти двое! Пошептавшись, скинулись на
скрипача, и тот, незаметно подойдя ко мне со спины, внезапно заиграл "Бесса
ме мучо". Надо же было так улучить момент! Право слово, чуть слеза не
прошибла.
Взять Козинец на слабо?? Проще простого. В разгромленных Бендерах - ну
не идиоты ли? - рисуясь друг перед другом, влезли мы с ней на пару в руины
дворика, хотя были предупреждены заранее: "Не разминировано! Не суйтесь!"
Извлекали нас оттуда с матом и со всеми возможными предосторожностями.
Да что там "не разминировано"! Вот пренебречь условностями - это для
женщины куда страшнее, чем прогуляться по минному полю. Дело происходило
опять-таки в послевоенном Приднестровье. Среди неброско, я бы даже сказал,
неоригинально одетых фантастов невольно приковывал к себе внимание Святослав
Логинов, сильно смахивавший на Льва Толстого: рубаха, портки, борода
веником, ноги, понятно, босые. Такая уж, надо полагать, была у них тогда в
Питере мода.
И вот на крыльцо гостиницы "Дружба" ступает ослепительная Людмила
Козинец. Она собирается ошеломить Тирасполь. Черное вроде бы атласное платье
безупречного покроя, кружевной мушкетерский воротник, туфли на шпильках. Ну
разве можно появляться в подобном виде при таких обормотах, как мы? Не
помню, кого первого посещает эта возмутительная идея, но банда испускает
восторженный вопль и заставляет Люду и Славу продефилировать по бульвару под
ручку.
На Людкином лице поочередно отражаются легкая растерянность, досада и
наконец надменная беспечность (да пошло оно все к черту!). Лихо подхватывает
бородатого босяка под локоток - и колоритная парочка в сопровождении
ухмыляющейся свиты идет по аллее, наводя оторопь на богобоязненных
тираспольчан.
Это, я вам доложу, было зрелище!


* * *

Но в конце концов действительность нанесла ответный удар. Карнавал
кончился. Распался Советский Союз, а с ним и ВТО, друзья поразбежались, а
тут еще и развод вдобавок.