"Евгений Лукин. Тризна" - читать интересную книгу автора

отменило. Никто из знакомых Ордынцева не погиб ни в Афганистане, ни в Чечне,
никто не взорван террористами. Кто убийцы? Менты? Когда бы так! Твари,
конечно, им бы только лишнего дела не возбуждать, но, честно-то говоря, даже
Саню Коваленко на них не спихнешь. Все честь по чести: закон вступился,
покарал. Пусть даже, говорят, не того покарал - и тем не менее.
Сколько было народу на Саниных похоронах? Да около сотни! Рабочие на
кладбище, помнится, осведомлялись уважительным шепотом, кого хоронят. А
Володьку пришло провожать от силы человек двадцать.
Все, что осталось от тех ста?
Ордынцев встал и прошелся по кухне, злобно усмехаясь и покручивая
головой.
Кто убивает, говоришь? Да такие же, как мы, и убивают. Простые
российские граждане. Жизнь такая, мил человек, жизнь такая...
Помнится, некая пенсионерка взвизгнула как-то с экрана: "Дайте нам
умереть естественной жизнью!" Не дадут.
Странный ты человек, Ордынцев. Там, где другой выпьет, всплакнет и
забудет, вечно с тобой такая вот сухая бесслезная истерика. Истерика мысли,
с позволения сказать. Хотя всяк выкручивается как может. Всеволод Михайлович
Гаршин, спасаясь от безумия, тоже вон, пишут, все пересчитывал.
Что же это за напасть нашла на твоих знакомых!
А на незнакомых? Только и слышишь на каждом шагу: эту замучили, тому
пальнули в спину из травматика, позвоночник перебили. Да и отставной опер не
раз поминал с горечью, будто тридцать убийств по области за год в
восьмидесятых считалось ЧП, а теперь и четыреста не диво.
По ящику передали: якобы население страны за десять лет уменьшилось на
шесть миллионов. Между прочим, очень похоже на правду.
А кто жертвы? Ну-ка давай вспомним еще раз. Во-первых, все почему-то с
высшим образованием. Впрочем, это как раз понятно: компания-то была
студенческая... Миленка, Сидоров, Хабибулин - художники. Иноземцев,
Коваленко, Филин - тихие журналисты. Во всяком случае, не из этих, не из
разоблачителей. Леня Шорохов - тот и вовсе литератор. Хотя тоже подрабатывал
в газете. Боря Колозоров - безработный. Минька Дьяков, Володька, Стае
Волошин - мелкий бизнес на грани банкротства. Толик Куприянов - средний.
Грибков, поговаривали, причастен к крупному. Жильцов - политик. Вот,
пожалуй, эти двое да еще обезглавленный Радик Томилин могли и сами при жизни
кого-нибудь на тот свет спровадить. Остальные - так, лохи.
Чем утешиться? Тем, что большинству ушедших все-таки удалось умереть
"естественной жизнью", как выразилась та телевизионная бабушка?
- Естественный отбор... - ядовито выговорил Ордынцев и, внезапно
обессилев, снова подсел к столу.
Мысль была не нова. Не далее как на прошлой неделе он сильно повздорил
на эту тему с подружкой жены Раисой.
- Ты путаешь естественный отбор с социальным! - кричала она.
- А в чем разница?
- Да в том, что при социальном отборе человек теряет статус! Статус,
понимаешь? И только! Но не жизнь!
Как же это не теряет, Раисочка? Именно что теряет. Стань бомжом - и
кого взволнует твоя кончина? Не зря ведь говаривал Иван Алексеевич Бунин:
"Нет, видно, никогда не откажется человек пришибить человека, если только с
рук сойдет".