"Сергей Лукин "Язык трещин"" - читать интересную книгу автора

вопросы - создал он себе Бога: можно сказать, с честью вышел из
затруднения, изобретя казуистику.
Кое-кто попрактичнее и подеятельнее озадачился проблемами
технического толка - вроде: как бы выгнуться, чтобы мне сразу зажилось
лучше и легче - из них впоследствии проросли изобретатели и учёные.
Поставленные в начале вопросы: есть ли Бог, нужна ли мораль,
оправдано ли творчество, таким образом, автоматически получают
положительные ответы для каждой личности. Человек верит (ибо
возможности познающего разума ограничены, а мир бесконечен) - куда он
уйдёт от этого, выбора здесь нет, причём не важно во что: есть ли Бог
или что его нет, главное, что он верит, а не знает этого. Вера
справедлива и необходима ему уже потому (и только потому и
необходима), что ею человек заполняет пустоту, которая фактически
единственная и имеется у интеллекта. Ведь инстинкты сами по себе не
страдают, страдание - функция, предикат пустующего разума. Любой
верой, верой во что угодно человек только не даёт себе скучать,
заполняет свободное, лишнее, безумное время: давящее, скользкое,
ранящее и терзающее, убивающее невыносимостью существования разум.
Разнообразные философские системы, занятия чем угодно, примитивные
хобби и увлечения - в основе лежит поиск личностью подходящего способа
закрыться от пустоты. Потому бесполезно, бессмысленно настолько
серьёзно отдаваться решению любой метафизики - не важно, относиться
она к микрокосмосу (человеку) или макрокосмосу (природе). С той же
весёлостью рекомендую подходить и к чужим напыщенным, строгим
теоретизированиям. Свободные умы понимают, насколько это игрушка в
руках детей. Я хочу сказать, что всё в мире истина, всё ложь, или,
обобщая - всё лишь слова: ничего не имеет значения только потому (и
именно потому), что бессмысленно представлять все вещи мира, в том
числе и "вещи в себе", более значимыми, чем игрушка в руках скучающего
интеллекта, более, чем тоска по работе, по настоящей физической
работе, по работе, в которой современный человек испытывает огромный
недостаток.
Потому и сочувствую всем этим бедным, жалким созданиям - людям со
свободным временем; воистину, если имеется нечто более разумное, но и
более несчастное, что создало человека, посмеёмся вместе с ним, ибо
злую, коварную шутку сыграло оно с человеком, вложив в него
замедленную бомбу, - П.Ч. упивался свободой, пожалуй, он даже ощущал
себя Богом, - ибо только-только возвеличился человек над собою -
животным, свободное время дало почувствовать себя хозяином,
властелином природы, как тут же эта язва принялась за него, навалилась
со всею пугающей, поражающей пустотой, необъятной скукой, принялась
пожирать его, точить его. Едва животное оторвало руки от земли, как
человеку пришлось опуститься на колени. И испугался человек,
затрепетал перед головокружительно зияющей тошнотворной бездной, и
упал до червя, придумав себе Бога, и тысячелетней мольбой, извиваясь,
выхлопотал себе щит, спасение и преграду между неведомой,
гипнотизирующей, чёрной, как ничто природой и собою. Придумал Бога и
вознёсся к нему за пазуху, прижался как младенец к матери, согрелся и
с тех пор сидит там, вцепившись, боязливо озирается по сторонам, и
чуть случайно, из любопытства взор его стрельнёт в чёрное и неведомое,