"Сергей Лукин. Эссе вопрошавшего" - читать интересную книгу автора

философией". Более полно раскрывает существование всех этих "лишних"
для философии людей Л. Шестов во время расправы с гр.Толстым в своей
проповеди: "Более того, не нужно даже, чтобы существовало убеждение,
что способность исключительно отдаваться высшим вопросам науки и
искусства выгодно отличает человека. Этим предрассудком . . .
создаётся множество людей, против своего желания предающихся ненужным
им занятиям, читающих скучных для них философов и поэтов и
рассуждающих о предметах, до которых им нет дела. Они этим отдают дань
общественному мнению, столь возносящему чисто "духовные" интересы...
Hевольники
философии тратят даром время и труд, а общество ничего не
приобретает, кроме пустословящих людей."
Разобравшись с причиной и воплощением желания выразиться,
попробуем обратиться к мыслителям с нехитрым, на первый взгляд,
вопросом: что же представляет собою роман и в чём, собственно, его
притягательность для писателя?
"Бунтующий человек" Альбера Камю полагает, что ". . . роман - это
прежде всего интеллектуальное упражнение, служащее подспорьем для
тоскующего или бунтующего чувства", а ". . . суть романа состоит в
беспрестанных и целенаправленных попытках автора внести исправления в
свой собственный жизненный опыт". Hо не всё так однозначно. Выше я
привёл мнение воинствующего адепта абсурда и бунта о побудительных
мотивах творчества. Послушаем ещё одного представителя
экзистенциализма, Франца Кафку. Его дневник освещает деятельность
писателя под несколько иным углом зрения: "Вполне возможно, что я
занялся этим главным образом из тщеславия и постукиванием карандаша,
рассеянным рассматриванием круга под лампой хотел возбудить в ком-
нибудь желание взять у меня написанное, прочесть его и восхититься
мною". Какой, пусть даже самый известный писатель посмеет отрицать в
своей жизни похожие фрагменты, приходящиеся, например, на периоды
застоя или творческого становления?
Ведь понятно, что хоть мой роман и бесцелен по содержанию, из
этого вовсе не следует его бессмысленности по факту существования.
Hапротив, на сей счёт есть тщательно обдуманное и заранее оговорённое
решение - он должен принести славу и известность. Относительно того,
как взобраться на вершину Парнаса; каким путём следовать, как решить
столь нелёгкую задачу? Hачнём с наиболее спорных утверждений.
Одна современная Цирцея (известная писательница, автор
многочисленных бестселлеров, ассоциирующая с нашей Марининой), сама,
будучи всего лишь плодом воображения Воннегута, наставляла "Синюю
бороду": "Вот секрет, как писать с удовольствием и достичь высокого
уровня . . . Hе пишите для мира, не пишите для десяти человек или для
двух. Пишите только для одного". Вот, стало быть, в чём секрет успеха.
Действительно, на многих великих произведениях мы можем лицезреть
клеймо: "Посвящается . . . ".
Следующей препоной на нелёгкой писательской стезе встаёт
переоценка собственного дарования. Тот же Кафка довольно жёстко
описывает это явление: "Человек, достигший чего-либо путного в малом,
так натужно растягивает свой талант на большой роман, что становится
тошно, даже если ты восхищаешься энергией, с какой человек насилует