"Вера Лукницкая. Перед тобой земля " - читать интересную книгу автора

повеление. Я знал, что ты постепенно слабеешь, но я верил в твою
выносливость. Я не уменьшил круга твоих обязанностей - по-прежнему заставлял
тебя много ходить и писать по ночам, когда спят другие; щурить глаза,
напрягая зрение под горошинной каплей коптилочного света; не сжиматься при
свисте летящих бомб - ты делало все, как я тебе приказывал... Тебе было
холодно, ты замерзало, но я не мог найти способов согреть тебя. Когда света
не стало вовсе, я научил тебя повадкам слепцов, ты действовало наугад, по
моим указующим воспоминаниям, которыми я заменял тебе отсутствующий свет...
Твои ребра выступили наружу. Твои ноги сделались ватными. Твои руки
поднимались только после долгой твоей борьбы с цепенящим тебя бессилием...
Уже многие другие не выдержали, умерли. Ты - признаюсь тебе - выдерживало
это испытание с честью, ты не взывало ни к жалости, ни к состраданию, не
молило о помощи. Ты уменьшалось в объеме и в весе, но по-прежнему было мне
покорным .
Я потребовал от тебя, чтобы ты спасало других, - ты собрало все свои
последние силы, ты совершило чудовищные по своему напряжению переходы, ты не
подвело меня ни в одном моем начинании, - и те, о ком заботился я, твоими и
моими усилиями были спасены, покинули город смерти. Я знал, что сделать это
было выше твоих опустошенных сил, - не верил уже, что смогу тебя довести до
дома, до постели. Но ты все-таки добрело. И тут ты впервые призналось мне,
что ни в чем повиноваться мне больше не можешь.
Я это предвидел давно. Я не мог с тобой спорить, - мне нечем было
помочь тебе. В холоде, во мраке, в страшной тишине, в пустоте, подобной
пустоте склепа, ты лежало недвижимо. Я понял, что ты умираешь, но я не
поверил, что где-либо в твоих никаких еще не извлеченных тобою сил. Ты не
могло их собрать несколько суток, - я спорил тайниках нет с тобой, доказывая
тебе, что ты еще не всего лишилось. Ты не хотело даже слушать меня. Тут
впервые я почувствовал себя в твоей власти, потому что твоя смерть была бы
моей смертью, ты хотело умереть, потому что для тебя это был бы единственный
путь к покою. А я не хотел умирать, потому что моя жизненная задача еще не
была выполнена.
Я спорил с тобой четверо суток - это был хитроумный, отчаянный,
дьявольский спор, происходивший у нас с тобою наедине, без свидетелей, в
мрачном, беззвучном, холодном "склепе".
Помнишь, как трудно мне было победить тебя в этом споре? Но кому ты
скажешь спасибо за эту победу мою теперь? А я говорю спасибо тебе за то, что
и в тот раз ты нашло в себе мужество выполнить мое приказание - встать и
пойти, действовать, отогнать от нас цепкие руки смерти.
Помнишь, тело мое, как это было? За это я никогда не перестану тебя
уважать и любить.
Счастье, которое приходит только к сильным, пришло к нам тогда потому,
что мы оба оказались сильными. Мы с тобой оказались там, где не было голода,
где было тепло и светло. За эту услугу я тебя ублажал семь дней - ты ело и
пило вволю, страх разбирал меня, когда со стороны я наблюдал за твоей
неукротимой ненасытностью. От нее одной ты могло погибнуть тогда, но ты
выдержало и это испытание - испытание излишеством... Медленно, очень
медленно, ты восстанавливалось, но я и тут не давал тебе передышки - я гнал
тебя моими приказами в опасности и труды, я только давал тебе спать, я
только стал более внимательным к твоим минимальным потребностям.
И наконец, все пошло, как прежде, - ты снова стало слушаться меня во