"Оскар Лутс. Лето (Картинки юношеских лет)" - читать интересную книгу автора

чего-нибудь да стоят. А мелочь не имеет смысла считать - это мусор. Но
вообще-то лучше, если думаешь, что у тебя денег меньше, чем на самом деле,
тогда словно бы спокойнее жить и меньше у тебя разочарований.
Нить мысли у Тоотса обрывается через каждый вершок, многие отдельные
кусочки ее такие коротенькие, что их никак не свяжешь; если бы их удалось
как-нибудь сделать зримыми, то утром вокруг колодца оказался бы толстенный
слой бахромы.
К колодцу подходит дворняжка, сначала она вежливо помахивает хвостом,
потом усаживается на задние лапы и принимается так ожесточенно почесываться,
будто ей хочется начесаться впрок на всю ночь и будто эту важную процедуру
она может проделывать только в чьем-либо обществе. Своим собачьим умом она
уже успела все обдумать и пришла к выводу, что этот молодой человек, который
так неожиданно появился у них во дворе, размахивая хлыстом, - не обычный
гость, а существо, могущее оказать весьма значительное влияние на ее
дальнейшую собачью судьбу.
- Ну? - произносит Тоотс, обращаясь к дворняге.
Собака перестает чесаться и вопросительно глядит на Тоотса, словно
хочет сказать:
- Что - "ну"? Давай дальше, ведь на одно-единственное слово мне и
ответить-то нечего.
- Ты чего это тут ночью бродишь? - и в самом деле продолжает Тоотс. -
Мой лягаш никогда не блуждал по ночам, а спал.
И в словах, и в тоне, которым они сказаны, собака улавливает упрек по
своему адресу и виновато опускает глаза. Собственно говоря, она прекрасно
понимает, что ни в чем решительно не виновата, но считает все же уместным
показать, будто и сама смущена своим поведением и раскаивается в грехах
своих. Она накопила достаточный житейский опыт и сочла бы сейчас
легкомыслием вместо прежних, испытанных приемов придумывать что-то новое.
Неловкая пауза продолжается еще несколько минут, потом собака, взглянув
исподлобья на собеседника, пытается снова почесаться. Но теперь она делает
это очень небрежно, видимо, лишь для того, чтобы выйти из неловкого
положения. Ведь молодой человек наверняка добавит еще что-нибудь такое, что
поможет выяснить их отношения.
Но молодой человек не говорит ничего; по-прежнему царит молчание. Он
присаживается на скамью у колодца, где сушатся вычищенные подойники,
закуривает и задумчиво глядит на дорогу. Дворняга поднимается, прохаживается
взад и вперед и вопросительно смотрит на него. Имеется вполне надежное
средство, с помощью которого можно вызвать людей на беседу, испробовать его
или нет? Конечно, можно бы попробовать - сейчас удобный случай поближе
познакомиться с этим чужаком, ведь днем они почти не встречаются. Собака
встряхивается всем телом, неожиданно застывает на месте и прислушивается,
поглядывая в сторону дороги; уголком глаза она, однако, продолжает следить
за молодым человеком, стараясь не упустить ни его движений, ни выражения
лица. Такая позиция, думает собака, для начала вполне достаточна, чтобы
вызвать в сидящем на скамье любопытство. Незачем сразу пускать в ход все
уловки; надо постараться добиться многого, но малыми средствами.
И что ты скажешь - действительно, клюнуло!
- Что там, Кранц? - спрашивает сидящий на скамье доверчивый человек. -
Чего ты прислушиваешься?
Но радость победы собаке удается испытать всего один миг, потом она