"Оскар Лутс. Лето (Картинки юношеских лет)" - читать интересную книгу автора

забывает свою роль и ей самой начинает казаться, что она и впрямь почуяла
что-то подозрительное со стороны дороги. Мохнатое тело ее вздрагивает, а
большие обвислые уши начинают так усиленно двигаться, словно пес решил с их
помощью взметнуться в воздух. И не успевает Тоотс что-либо сказать, как
тихий двор оглашается звонким лаем.
- Не понимаю, что там такое, - шепчет про себя Тоотс, встает и выходит
вслед за собакой на дорогу. - А вдруг воры? Тогда просто повезло, что я
вовремя проснулся.
Но нигде - ни на дороге, ни далеко вокруг, насколько видит глаз при
ясном лунном свете, - ни живой души. То же самое понимает и собака. Но,
разумеется, она считает необходимым еще несколько раз тявкнуть - ведь надо
же доказать, что весь этот сыр-бор загорелся не без причины.
"Что-то было, - говорит ее лай. - Но это "что-то" черт знает куда
исчезло и сейчас его уже не поймаешь. Когда мы были во дворе, то "оно"
определенно было здесь, на дороге, но стоило нам зашуметь, как "оно"
исчезло".
Виляя хвостом, собака вертится в ногах у Тоотса, явно ожидая похвалы
своему геройству.
"Видишь, - хотелось бы, конечно, ей сказать, - как мы тут настороже!
Малейший шорох от нас не ускользнет. Верно ведь, хм? Да скажи же мне
что-нибудь!"
Но Тоотс с минуту следит за извивающимся перед ним животным и отпускает
затем весьма нелестное для Кранца замечание:
- Ну и глупый же ты пес, Кранц. Моя легавая была куда умнее. Она
спокойно спала и поднимала шум лишь тогда, когда и в самом деле было
что-нибудь подозрительное. Как-то раз мы с ее помощью даже воров поймали. А
ты, дуреха, слышишь и видишь то, чего и вообще-то нет.
Кажется, будто собака понимает его слова: она виновато опускает глаза.
В то же время она вспоминает, из-за чего, собственно, пришлось ей поднимать
лай. С этим трюком ей и правда не повезло, но надо все же как-то спасать
положение.
"То, чего и вообще-то нет, - чуть обиженно повторяет она про себя. -
То, чего и вообще-то нет... А уверены ли вы, молодой барин, что тут ничего
нет? Откуда можете вы, посторонний человек, знать, что тут ничего нет?
Обождите немножко, - добавляет она, оборачиваясь, - сейчас я вам докажу, что
тут все же есть что-то".
Кранц деловито снует взад-вперед, прислушивается, встает на задние
лапы, опираясь о стену амбара, фыркает, бежит на ржаное поле, возвращается
и, наконец, где-то обнаруживает кошку, за которой и устремляется с
оглушительным лаем. Оба в диком порыве проносятся мимо Тоотса и исчезают в
полумраке дороги. Затем преследователь, прихрамывая, возвращается, садится
перед Тоотсом, свешивает на сторону свой мокрый язык и, тяжело дыша, как бы
говорит:
"Видите, молодой барин, я же сказала: здесь что-то есть. Попробуйте-ка
теперь назвать меня глупым псом, который суетится зря!"
А луна медленно плывет по небу, все с той же спокойной улыбкой на
полнощеком добродушном лице. От крыши хлева падает на ржаное поле тень,
напоминающая очертания гроба. Над дорогой навис запах свежего сена и
крапивы. Снизу, с болота, клубясь подымается туман... болото дышит. С
шоссейной дороги доносится грохот телеги, где-то далеко лает собака, и