"Оскар Лутс. Лето (Картинки юношеских лет)" - читать интересную книгу автора

- О, все-таки! - с вежливой улыбкой отвечает Тоотс. - Добрых несколько
лет миновало. Да и вы изменились, барышня... барышня Тээле. Ей-ей, доведись
мне встретить вас где-нибудь в России... я бы вас не узнал, я в это убежден.
- Но как вы очутились здесь, в нашем краю?
- Так просто... взял да и приехал... Может случиться, вообще останусь
на родине, буду хозяином в Заболотье.
- Но это же чудесно! - откликается Тээле. - Родине так нужны
образованные люди, образованные земледельцы. Обязательно оставайтесь у нас,
господин Тоотс.
- Но у него в ногах исиас, - попискивает из-за спины Тоотса Кийр. - Ему
сначала вылечиться надо.
Фраза эта крапивой обжигает душу Тоотса, угрожая расстроить так
прекрасно завязавшуюся беседу. Именно теперь барину из России становится
вдруг ясно, что некоторые люди созданы лишь для того, чтобы служить обузой и
помехой своим ближним. Примерно ту же истину незадолго до этого открыл для
себя и Кийр и сейчас с особой остротой ощущает ее непреложность.
- Что вы сказали, господин Кийр? - спрашивает Тээле.
- Хи-хи! - кисло улыбается в ответ Кийр. - Исиас, исиас!
- Что это значит? - снова спрашивает Тээле и почему-то краснеет. В то
же время по ее миловидному лицу пробегает тень недовольства.
- Нет, я и правда не понимаю, что господин Кийр хочет этим сказать, -
произносит Тоотс, покашливая и косясь на своего приятеля. И прежде чем тому
удается что-то разъяснить, Тоотс вновь подхватывает прерванную нить
разговора.
- Разумеется, вы правы, барышня Тээле, - говорит он. - Родине нужны
образованные земледельцы, в этом не может быть сомнения, но... Видите ли,
земли маловато. Заболотье чересчур крошечное, чтобы... Вот если бы прикупить
еще земли, можно бы использовать и новейшую сельскохозяйственную систему, ну
а так... Кто его знает...
- Ах, бросьте, - возражает Тээле. - Не такой уж и маленький хуторок -
ваше Заболотье.
- Да, но он весь в догах, - снова вмешивается Кийр, сочувственно
покачивая головой.
За эти слова Тоотс готов был бы до тех пор дуть на светильник жизни
Кийра, пока тот совсем не погас бы. И он сделал бы это спокойнейшим образом,
без всякой душевной борьбы, почти так же просто, как он выпивает свой
утренний кофе. Но присутствие Тээле удерживает его от резких мер против
обидчика. Переступая с ноги на ногу, он как бы нечаянно наступает Кийру на
мозоль, невнятно бормочет "pardon" и закуривает папиросу.
- Долги ничего не значат, - замечает после долгого молчания Тээле. - С
долгами можно постепенно расплатиться: если хутор привести в порядок, он
станет и больше дохода приносить. Не правда ли, господин Тоотс?
- Разумеется, - отвечает Тоотс. - А когда говорят о земледелии, то
людям, которые в своей жизни ничего кроме ножниц и утюга не видели, лучше бы
помалкивать.
Лицо Кийра заливается краской, и он с таким рвением начинает вертеть
блестящую рукоятку своей тросточки, словно хочет совсем ее отломать. Тээле
понимает, что между бывшими школьными приятелями пробежала черная кошка, и
меняет тему разговора.
- А куда вы сейчас собрались? - спрашивает она, обращаясь одновременно