"Эли Люксембург. Косточка Луз " - читать интересную книгу автора

- Старик, ну это же самое - нельзя потише?
В проходе крытого рынка лицо Мирона бело, как маска из гипса. И тут
доходит, что подвергаю офицера Советской армии смертельной опасности. Да и
себя, собственно говоря, - обоим поотрывают головы!
Но тут же все забываю. Бесстрашие и полная безнаказанность овладевают
мною, словно безумие.
Новый, радостный вопль рвется из глотки:
- Моше Даян!.. Ты задавался вопросом, Мирон Абрамыч, чего вдруг имя это
в нас вызывает священный трепет? А в эти славные дни - особенно. Возьми для
начала "Моше", произносимое в России как "Мойша". А это ведь имя вождя,
который вывел нас из Египта. Пророка, полководца, духовного лидера - сорок
лет водил по пустыне... В Писании ясно сказано, Всевышний предпочитал
разговаривать исключительно с ним, с Моше. Вручил ему на Синае Скрижали
Завета, Десять Заповедей, почитаемые всеми народами мира. Слышишь, Мирон
Абрамыч, следишь за тем, что я излагаю? А знаешь, что означает "даян"? Сам я
только узнал, слушая ночью "Голос Израиля". Полный, как говорится, шандец:
"даян" - это судья. И сразу у еврея срабатывает подкорка. Ибо душа знает,
хоть нам и кажется, что не знает. Душа учила иврит, душа помнит... Судья
гонителям нашим! Ответ за вечную нашу покорность, за мессианство и
милосердие... Моше Даян! - ты просекаешь, Мирон? Ну, как бы малая репетиция
Апокалипсиса. Или же, на худой конец, - явление Мессии. Когда поймут
человеки и ужаснутся тому, как поступали они с избранным народом. На
протяжении всей истории нашей...

Ближе к полудню, взобравшись на авиационные высоты, Нахлиэли тормозит
нашу колонну. Собирает детей в тени, под нижним гребнем зависшей в воздухе
крепости - бывшим дворцом царя Ирода, летней дачей. Все обливаются горячим
потом. Валимся на белую от соли землю, разогретую палящим солнцем.
Эти рваные камни кругом и эта земля натасканы сюда человеком. Без
малого две тысячи лет тому: рабами-евреями с окрестных земель, воинами
Девятого легиона - гигантский пологий склон. По этому склону солдаты
взбежали наверх, втащили таран и проломили в стене роковую брешь.
Макет тарана - копия один к одному - виднеется далеко внизу, чуть
впереди буровых вышек. Видно амфитеатр, где каждый вечер - светозвуковое
представление: действо грандиозное, длится до глубокой ночи, привозят на
него сотни туристов. Я тоже несколько раз его видел, эффект присутствия
полный. Секрет же в том, что разом врубаются все твои чувства.
Амфитеатр сколочен из толстых бревен и досок, но этого сейчас не видно.
Все выглядит отсюда игрушечным. Даже огромный таран - тоненький карандашик,
поставленный на колеса. "Забыл" его там Голливуд, снимавший лет десять назад
лихой боевик про Масаду.
Лежим вповалку, разбросав в изнеможении руки и ноги. Пьем воду из
фляжек, едим сэндвичи, фрукты. Тем временем неутомимая Нахлиэли готовит для
нас целое представление.
Немного спустя она неожиданно восклицает:
- Внимание, я - римский солдат!
Она стоит к нам спиной, облачившись в странный наряд. Внезапно
оборачивается, и все кругом обмирают.
- Я - римский солдат! Долгих три года мы ели дерьмо, пили тухлую воду.
Изо дня в день дышали смрадными испарениями этого гиблого моря, теряя