"Андрей Лях. Реквием по пилоту (Роман) " - читать интересную книгу автора

Зальцбурге - мекке всего музыкального мира, где, ничтоже сумняшеся,
высказал какие-то идеи богоподобному Карлу Брандову. Престарелый маэстро,
который последние годы вообще не снисходил до разговоров со смертными,
сдвинул белые кустистые брови, и Криса не стало. Он сгинул, на более чем
неопределенный срок утратив всякую возможность подняться за пульт, и,
преданный анафеме, кое-как возродился из праха в парижских музыкальных
архивах, где принялся составлять монографию о малоизвестных композиторах
довоенного времени. И в один прекрасный день Крис в буквальном смысле
слова наткнулся на забитый рукописями контейнер, на котором чьей-то рукой
была наклеена липкая лента с единственным словом "Мэрчисон".
Чарльз Мэрчисон, скончавшийся около семидесяти лет назад, не был забытым
композитором. Его струнные квартеты считались классическими и были хорошо
известны Крису, и, однако, оставленное колоссальное наследие оказалось
полной неожиданностью. Одно из объяснений этому Крис легко обнаружил,
взглянув на даты: Мэрчисон был стимфальским композитором, творил в годы
Империи, считался близким к руководству диктатуры и после победы землян
был, естественно, запрещен или почти запрещен.
Вторая причина было куда таинственнее. Дело в том, что на рубеже своего
сорокалетия вполне благополучный и признанный мэтр внезапно впал в некий
вид музыкальной шизофрении и начал писать нечто, с точки зрения
коллег-современников, несусветное и бредовое. Сохранив плодовитость до лет
весьма преклонных, Мэрчисон создал великое множество симфонических
монстров, практически никогда не исполнявшихся. Кроме того, по
существующему мнению, будучи сам пианистом среднего уровня, Мэрчисон
исходил не из возможностей музыканта, а единственно из собственной
фантазии, и по этой причине его фортепьянные циклы были вообще трудно
исполнимы.
Бытовала, правда, легенда о том, что Мэрчисон пользовался особым
покровительством командующего стимфальскими вооруженными силами Джона
Кромвеля - знаменитого Серебряного Джона, - тот якобы не только записал
все вещи композитора, но даже транслировал их в эфир во время десантных
операций. Однако сей романтический сюжет о музыкальном маршале пришел с
полузакрытых страниц истории, и до исследований Криса Мэрчисон оставался
как бы дважды неизвестным автором.
Проведя за расшифровками несколько месяцев, Крис понял, что совершил
открытие. Да, Мэрчисон дьявольски труден, да, он говорил на фантастическом
языке, возможно, он был маньяком или сумасшедшим, но тем не менее он был
гением. Ничего удивительного в том, что, осознав этот факт, Крис очень
скоро почувствовал себя мессией, призванным вернуть роду людскому
пребывающие в забвении шедевры.
Начать он решил с фортепьянных концертов (Мэрчисон в последние годы все
менее обращался к роялю) как самых близких по форме построения к
современной лексике. Однако именно здесь возникала громадная трудность в
выборе исполнителя. Требовался не просто блестящий виртуоз, но человек,
способный воспринять волшебство и очарование мэрчисоновских парадоксов.
Крис не хотел прибегать к помощи компьютера. День за днем он прослушивал
бесчисленных пианистов, прославленных и бесславных, и ни на ком не мог
остановиться. Попадались ему и записи Инги, но Крис не счел их
заслуживающими внимания, пробурчав: ему-де нужен Горовиц, а не Клайберн.
Но как-то во время одного из фуршетов, на котором лимонов было больше, чем