"Андрей Лях. Реквием по пилоту (Роман) " - читать интересную книгу автора Стимфал - не первый порт, зашедший на сушу так далеко от моря, но,
пожалуй, единственный, забравшийся так высоко. На протяжении нескольких тысяч миль побережья материк здесь обрывается к океану неприступной стеной - то выше, то ниже, отвесно или более полого, но повсюду - без малейшей надежды на самую крохотную бухту или гавань. Поэтому начальным зодчим морской части Стимфала стал инженер Тротил. Уклон же открывается в глубь континента, и реки текут не к морю, а от него. Такова и Амальдена. Вероятно, она уже текла по этим краям в те незапамятные времена, когда силы природы вдруг начали понемногу приподнимать этот кусок земли. Горы росли, а Альмадена собирала дожди, родники и талые воды и сквозь скалы год за годом прогрызала себе право не менять накатанного пути. Двести метров, триста, полторы тысячи - плоскогорье, срезанное к океану, ушло вверх, а Альмадена осталась на месте, и памятником ее неодолимого упорства остался громадный ступенчатый каньон красно-коричневого камня с фантастическими столбами, карнизами и - довольно средненькой, изобилующей мелями речкой на дне. Альмаденское ущелье было коронным номером всех туристических мероприятий. Пятьдесят второе континентальное шоссе здесь образовало вырост, выглядевший с самолета как хоккейная клюшка - подъезд к четырем основным смотровым площадкам. Однако кроме видов самого каньона - на закате, на рассвете, при луне и так далее - смотреть в этих местах было, по сути, не на что. Чуть ниже по течению - развалины древнего рудника, где неведомые пращуры добывали ртуть, еще дальше - уже полностью невнятные руины безвестного замка - и все. Альмадена убегала на юго-восток, к горным пустошам Котловины, над которыми недавно прокувыркался Эрликон, - Но именно сюда, к югу, мчался, вздымая пыльную гриву, вишневый "бугатти". Инга не отпускала акселератор, и воздух яростно пел в обтекателях. Вначале дорога шла вдоль реки, и Эрлен мог любоваться разломами багровых скал и столбчатыми эркерами, похожими на стопки сложенных монет, но затем река осталась справа, а слева показались уступы таких же каменных террас, или гряд, с провалами между ними - как только машина проезжала очередной гребень, за ним поднимался другой, казалось, самый высокий, но стоило миновать его, как вставал следующий, еще выше, и так до потери счета. Наконец "бугатти" вывернул на одну такую гряду и покатил по камням, похожим на лошадиные зубы со стертыми краями. Здесь проезд перегораживала металлическая цепь, натянутая меж двух сигнальных столбов с замками и отражателями. - Ого, - сказал Эрликон. - Чьи-то частные владения. - Да, - ответила Инга. - Мои. Она вышла, отперла замок, и еще через милю машина остановилась у обрыва террасы. Отсюда открывался вид сразу на две долины, уже не такие безжизненные, как альмаденская, а с густо-зелеными зарослями по склонам и скалами уже не красного, а тускло-песчаного цвета; над ними вдали синела все та же цепочка гор Котловины. Эрлен огляделся, разминая затекшие ноги. На этом хребте, окруженном со всех сторон такими же неприютными провалами и вершинами, были видны следы каких-то сооружений. Посмотрев под ноги, Эрликон обнаружил, что стоит не просто на земле, а на плитах чего-то, что было некогда, по-видимому, полом |
|
|