"Н.Ляшко. Камень у моря" - читать интересную книгу автора

только смерть.
Маркушка догнал отряд с двумя винтовками, с сумкой, обернулся и увидел:
красный флаг вздрогнул над мазанкой, мигнул и погас.
На каменной плите Аграфену и бабку допрашивал перетянутый ремнями
человек в очках и кричал:
- Не сметь смотреть на горы! Не сметь!
Маркушка не мог этого видеть и слышать. Бои и ветра,
поднятые любовью, не захотевшех ползать, гнали его с горы в ущелье и
дальше, дальше...


XVI


... Грома затихли, весенними волнами оплёскивалась вздохнувшая земля,
цвели сады, а с каменной плиты синеву моря окидывал взглядом отпущенный на
побывку полковой библиотекарь Маркушка. На него глядела запотевшими от
счастья глазами Аграфена: вот он, ее сын, сквозь огонь, сквозь смерть и
победу пришел к ней. Она рассказывала ему, как приполз к мазанке раненый
Иван, как она и бабка лечили и прятали его, как их выгоняли из мазанки и
грозили смертью, как они голодали, как легко и дружно умерли бабка под
шелковицей, а Иван в тени сарая, как она кормилась дельфиньим мясом и
крабами, как узнала, где убит Анисим, как помогали ей из города, а потом
стали помогать те, с кем он, Маркушка, сидел на одной парте.
Аграфена вспоминала все, что было за годы разлуки с сыном, залетала в
свою молодость и рассказывала, как девушкой, в лихорадке прибилась к этой
мазанке, как ее встретили в ней, как Иван подарил ей миску удивительных
камешков и что сказал при этом.
Маркушка гладил плиту, на которой не раз перебирал с Иваном камешки, а
перед его глазами плыли обрывки давнего и сливались со словами матери и с
тем, о чем рассказывал ему на привалах отряда покойный отец.
Они весь день вспоминали и вместе ходили к морю.
Маркушка подбирал там хорошие камешки и как бы возвращался в детство.
Домой Аграфену он вел под-руку, усадил ее на каменную плиту и пошел в
поселок. Она отметила, что у него отцова походка, что он уже не так сильно
заикается, и, улыбаясь, в дреме пошла в мазанку.
Разбудил ее знакомый стук мотыги. Она выбежала в сад и закричала:
- Маркуша! Да отдыхай ты! Отслужишь совсем, тогда уж...
Но мотыга вонзалась в землю, топор крушил сухие стволы, руки
закладывали бреши в ограде и замазывали в водоеме и канавках трещины.
Аграфена обливала Маркушку улыбками и однажды спросила:
- Что ж ты о могилке не спросишь?
В ее голосе Маркушке послышался укор, и он молча прошел за нею к
обсаженному туями холмику:
- Тут они лежат. Не такая их: воля была, да нехватило у меня сил, а
людей кликать страшно было тогда.
Сама яму копала, сама без гробов и хоронила их. И тут хорошо, только
пропало ихнее слово. Помнишь, где прадед наказывал схоронить его? "Во-он
там, - говорит, - оттуда я со старухой, может, услышу, как земля вздохнет".
Не привелось им лежать там...