"Найти жертву" - читать интересную книгу автора (Макдональд Росс)

Глава 8

Бугенвиллию-Корт сторожили две финиковые пальмы, стоящие по обеим сторонам входа, словно лохматые часовые. Когда я вышел из машины, толстая крыса пробежала по тротуару передо мной и быстро полезла по стволу одной из пальм. Давно сухой фонтан в центре двора украшал бетонный ангел, покрытый щербинками, похожими на следы оспы. Каждый из восьми коттеджей вокруг имел маленькое крыльцо, поросшее бугенвиллией с пурпурными цветами. В большинстве коттеджей горел свет и играла музыка, но только не в номере три.

Дверь открылась, как только я прикоснулся к ней. Я включил карманный фонарик. Край двери вокруг замка был исцарапан и местами расщеплен. Я вошел внутрь и закрыл дверь локтем. Думая о том, что со времени исчезновения Энн Майер прошло уже шесть дней, я инстинктивно принюхивался в поисках запаха смерти, но ощущал лишь застоявшиеся ароматы жизни – сигаретный дым, алкоголь, духи и трудноописуемый мускусный запах секса.

Луч моего фонарика скользил по стенам и мебели, выхватывая из темноты репродукции смуглых обнаженных женщин Гогена и проституток Лотрека в больших причудливых шляпах, поддельный камин с газовой горелкой, маленькую книжную этажерку, разбросанные повсюду книги в бумажных обложках, секретер кленового дерева, портативный бар из ротанга и складную тахту с полосатой обивкой, выглядевшую новой и отнюдь не дешевой.

Крышка секретера была открыта – хлипкий замок вышел из строя. Ящики были набиты бумагами и конвертами. Верхний конверт был надписан мужской рукой и адресован мисс Энн Майер, но внутри ничего не оказалось.

За прикрытой занавесом аркой начинался короткий коридор, ведущий в спальню и ванную. Спальня была маленькой и сугубо женской. Кровать на низких ножках и туалетный столик покрывала желтая кисея под стать занавескам. Стенной шкаф набит одеждой – спортивные и деловые костюмы, пара вечерних платьев, слегка пахнущих пудрой и духами.

Было невозможно определить, все ли на месте, но на подставке для обуви имелись пустые места. Кровать была тщательно застелена, однако сбоку виднелась вмятина в том месте, где кто-то сидел. На столике возле кровати лежали золотые часики, украшенные маленькими бриллиантами.

Под кроватью было пусто, а содержимое ящиков могло представлять интерес разве только для фетишистов: Энн Майер тратила много денег на нижнее белье.

Я вошел в ванную, опустил штору на маленьком высоком окошке и включил свет. На веревке над ванной висели чулки. Я открыл аптечку над раковиной. Среди множества пузырьков и коробочек имелась картонная коробка, наполовину полная капсулами с голубой полоской и с надписью: «Принимать, когда нуждаетесь в отдыхе и сне».

Закрыв зеркальную дверцу, я посмотрел на свое отражение сквозь пятна зубной пасты на стекле. Лицо казалось бледным, а прищуренные глаза светились любопытством. Я вспомнил пальмовую крысу. Она живет во мраке, питаясь объедками, и вечно прислушивается. В ожидании опасности. Думая о ней, я чувствовал, что крыса мне нравится куда больше самого себя.

Сквозь зашторенное и закрытое окно соседнего коттеджа доносилась громкая музыка: «Бэби, не пора ли домой?» Зубной щетки на полочке не оказалось. Я вернулся в спальню и подошел к туалетному столику. Кое-каких вещей явно не хватало – губной помады, пудры, крема для лица, карандаша для бровей. Зато присутствовали щипчики и бритва.

Вернувшись в первую комнату, я обшарил ящики секретера. В них не было ничего личного, хотя счета и деловые письма оставались нетронутыми. Наполовину использованная чековая книжка демонстрировала баланс свыше девятнадцати тысяч долларов. На последнем обрывке была отмечена уплата 7 октября ста сорока трех долларов и тридцати центов мадемуазель Файнери. Восемь дней назад.

Отделения для бумаг были забиты счетами и расписками в получении – большей частью за одежду и мебель. Снова ничего личного. Я был готов сдаться, когда обнаружил прижатый к задней стенке одного из отделений конверт, сложенный вдвое. На нем стоял штемпель Сан-Диего почти годовой давности. Конверт содержал письмо, написанное химическим карандашом на обеих сторонах листа дешевой гостиничной бумаги. Письмо было подписано «Тони».

Я закрылся в освещенной ванне и начал читать:

Я привожу письмо в отредактированном виде, так как мне пришлось прочитать его дважды, чтобы понять смысл безграмотных каракулей. Это было все равно что заглядывать в глаза мертвецу, пытаясь расшифровать запечатленные в них воспоминания.

Когда я открыл дверь ванной, в коттедже что-то изменилось. Более тонкое чувство, чем слух, ощутило присутствие в гостиной массивной дышащей массы. С освещенной ванной за спиной я был уязвим. Маленький коридор с лишенной двери аркой походил на тир, где я играл роль мишени.

Я выключил свет и боком двинулся к двери в спальню, нащупывая рукой дверной косяк. Вторая рука держала фонарь, готовая использовать его как осветительный прибор и как дубинку. Я услышал шорох занавеса в арке в шести футах от меня. Потом щелкнул выключатель, и в коридоре зажегся свет.

Рядом с отодвинутым в сторону занавесом на меня смотрело дуло револьвера 45-го калибра – отнюдь не маленького оружия, но казавшегося миниатюрным в державшей его ручище.

– Выходите оттуда.

Я застыл в дверях, явственно ощущая линию безопасности, которая проходила по моему телу, наполовину остававшемуся в коридоре.

– Выходите с поднятыми руками. – Это был голос шерифа. – По счету «три» я стреляю. – Он начал считать.

Я сунул фонарь в карман, поднял руки и шагнул из тени. Черч прошел сквозь арку, задев тульей шляпы планку занавеса. Казалось, он дорос до семи футов.

– Ах это вы! – Шериф подошел ближе и ткнул револьверным дулом мне в солнечное сплетение. – Ну и что вы здесь делаете?

– Мою работу.

– Какую именно?

– Майер нанял меня искать его грузовик.

– И вы подумали, что он спрятан в ванной мисс Майер?

– Он также поручил мне найти его дочь.

Черч подтолкнул оружие мне под ребра.

– Где она, Арчер?

Я напрягся под давлением оружия и еще более ощутимым давлением паники. Глаза Черча были расширены, взгляд – пустой. Вокруг рта четко обозначились мышцы. Он, казалось, был готов убивать.

– Не знаю, – ответил я. – Предлагаю спросить у Керригана.

– Что вы имеете в виду?

– Я объясню, если вы прекратите изображать крутого копа. Железо не идет на пользу моему желудку. И свинец тоже.

Черч убрал револьвер, глядя на него так, словно это было живое существо, противившееся его контролю, но не спрятал его в кобуру.

– При чем тут Керриган?

– Он все время путается под ногами. Когда застрелили Акисту, Керриган находился неподалеку. Грузовик был нагружен виски Керригана. Ваша исчезнувшая свояченица была служащей Керригана, и очень вероятно – его любовницей. И это только начало.

Я хотел рассказать ему о разговоре, который подслушал в «Восточных садах Сэмми», но решил оставить эти сведения при себе.

Черч сдвинул шляпу на затылок, как будто она мешала ему думать, и потер синеватый шрам на виске, возможно оставленный пулей. С открытым высоким лбом он казался совсем другим человеком – смущенным и озадаченным, для которого ковбойская шляпа и крутая внешность служили защитной окраской. Оружие безвольно повисло в его руке.

– Я уже допросил Керригана, – заговорил он изменившимся голосом, негромким и неуверенным. – У него алиби на время выстрела.

– Алиби, подтвержденное его женой?

– Ее слова для меня достаточно. Я давно знаю Кейт Керриган. Я знал ее отца – судью. Этой женщине я полностью доверяю.

– Такая женщина могла бы солгать ради мужа.

– Возможно. Но она не лжет. В любом случае, Керриган не нуждается в алиби. Он респектабельный бизнесмен.

– Насколько респектабельный?

– Я не говорю о его частной жизни. Когда вы можете терять столько, сколько Керриган, вы не станете убивать водителей грузовиков на шоссе.

– Даже за семьдесят штук? Между прочим, это огромное количество виски. Что он с ним делает – купается в нем?

– Он его продает.

– В своем мотеле?

– Насколько я знаю, нет. У него бар на другой стороне города. Ночной клуб «Золотая туфелька».

– На Янонали-стрит?

– Попали в точку.

– Что еще у него есть, о чем я не знаю? Политические связи?

– Очевидно – через жену.

– Это часом не влияет на вашу оценку Керригана? – рискнул спросить я.

Шрам на виске шерифа покраснел и начал пульсировать.

– Вы слишком далеко заходите с вашими вопросами.

– Я вынужден искать на них ответы там, где это возможно.

– Не забывайте, с кем вы говорите.

– Вы не даете мне об этом забыть.

– Вы не совсем верно оцениваете ситуацию, – сказал Черч. – Мое терпение не бесконечно. Если вы ищете неприятностей, я могу засадить вас за взлом.

– Взламывать было нечего. Когда я пришел сюда, дверь уже была взломана.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Коттедж взломали, но это был не обычный грабитель. На столике в спальне лежат дорогие часы. Вор забрал бы их, но не стал бы брать другие вещи, которых недостает.

– Какие?

– Личные вещи – зубную щетку и тому подобное. Думаю, Энн Майер уехала на уик-энд, но не вернулась. Тогда кто-то вломился сюда и забрал вещи, связанные с ее личной жизнью: письма, книгу с адресами и телефонами...

– Вы не имели права сюда входить, – заявил шериф. – Даже если дверь взломали не вы, все равно вы нарушили закон.

– Ваша жена разрешила мне обыскать квартиру.

– А она тут при чем?

– Исчезла ее сестра, ближайшая родственница...

– Где вы с ней виделись?

– Я отвез ее домой от Майера менее часа тому назад.

– Держитесь от нее подальше, ясно? – зарычал шериф. – Подальше от моего дома и моей жены.

– Возможно, вам лучше посоветовать жене держаться подальше от меня.

Мне не следовало этого говорить. Черч затрясся от гнева. Револьвер взлетел кверху, и дуло ударило меня по подбородку. Я с такой силой стукнулся затылком о стену, что с нее посыпалась штукатурка. Высокая фигура шерифа расплылась у меня перед глазами. Я потерял равновесие и ударился о пол плечом и локтем.

Поднявшись, я вытер рукой кровь с подбородка.

– Вы еще пожалеете об этом, шериф.

– Убирайтесь отсюда, пока я не сделал чего-нибудь, о чем в самом деле буду жалеть.

Его длинное лицо приобрело бронзовый оттенок. Взгляд был абсолютно пустым.

Я побрел нетвердым шагом к открытой двери. Музыка в соседнем коттедже сменилась голосом, вещавшим с маниакальной убежденностью, что страх и одиночество станут достоянием прошлого благодаря хлорофиллу.