"Сергей Мацапура. Товарищ сержант " - читать интересную книгу автора

несколько танков, батальон был вынужден отойти. Противник вел огонь в
основном с правого фланга, из хорошо замаскированных танковых засад. Да и
нам, прорвавшимся в Вотылевку на левом фланге, так и не удалось обнаружить
"фердинанд", который подбил машину лейтенанта Александрова.
Вотылевку взяли на следующий день, но уже без нашего участия. Мой танк
подорвался на мине в самом начале атаки. Хорошо еще, что мина рванула под
внешним краем левой гусеницы и весь удар приняли на себя опорные катки. Два
катка вырвало.
Техник-лейтенант Орешкин сам вытащил на буксире подбитый танк из-под
огня. А что делать дальше? Где достать новые катки? Тыловые подразделения
отстали на разбитых дорогах.
- Снимем катки с какой-нибудь из них, - сказал он, махнув рукой в поле,
где стояли подбитые и сгоревшие тридцатьчетверки.
Но прежде чем снять катки, надо найти машину, у которой они остались
неповрежденными. И вот вместе с Орешкиным двинулись мы к тем машинам. Нам
повезло, ближайшая из подбитых машин имела целые катки. Сняли, покатили
вручную. Трудное дело. Каток весит около 200 килограммов, да еще грязь на
него навертывается пласт за пластом. Приходится то и дело его очищать.
Совсем мы выбились из сил, пока перекатили сперва один, затем другой каток.
Поставили катки на танк, натянули гусеницу, и к обеду тридцатьчетверка опять
была в строю.
Боевое крещение под Вотылевкой недавний выпускник военного училища
техник-лейтенант Павел Орешкин выдержал с честью - и как специалист своего
дела и просто как солдат. Это была первая ступенька к тому высокому
авторитету, который он вскоре завоевал среди однополчан. Ведь благодаря
отваге и мастерству Орешкина и его слесарей-ремонтников, зачастую
восстанавливавших поврежденные боевые машины прямо под огнем, наше
подразделение, даже неся потери, всегда имело высокую боеспособность.
Коммунисты роты избрали его своим парторгом. Правда, попадало ему не раз и
от товарищей и от начальства за излишнюю лихость. Никому не хотелось
потерять хорошего специалиста-ремонтника из-за какой-нибудь дурной пули или
осколка. Говорили ему: "Ну что ты лезешь поперед батьки в пекло? Твое дело -
ремонтировать танки в тылу". Обычно он только посмеивался. А если очень уж
допекали, становился серьезным и отвечал так: "Кроме должностных
обязанностей у меня есть и другие. Я парторг роты. Парторг обязан бывать в
боевых порядках. И чем чаще, тем лучше для дела. Так или нет?" Возразить ему
было трудно.
Несколько суток 107-я бригада дралась под Вотылевкой, то отбивая атаки
танковых частей противника, то контратакуя его. Бои были ожесточенными,
фашисты не считались с потерями, стремясь пробиться к окруженной в
корсунь-шевченковском котле группировке. Но мы отстояли свой рубеж. Потом
бригаду перебросили непосредственно под Лысянку. Здесь, собрав сильный
танковый кулак, гитлеровское командование еще раз попробовало прорвать
внешний фронт окружения. Лысянка несколько раз переходила из рук в руки. В
ночь на 13 февраля фашисты вытеснили нашу бригаду из этого населенного
пункта. Отошли мы с боем километра на полтора, ждем, когда подвезут
боеприпасы. Время идет, а автомашины со снарядами все нет. Наконец подвезли
боеприпасы, но не наш шофер Федор Барабонов, а другой шофер. Он сказал, что
Федя пропал без вести вместе со своим ЗИС-5.
Только день-два спустя, когда мы выбили фашистов из Лысянки, нашли на