"Морин Ф.Макхью. Дитя миссионера " - читать интересную книгу автора

гладкое брюхо в виде еды. Но мы идем вниз, туда, где река впадает в океан.
Река широкая, укрощенная, в каменных стенах, перекрещенная дугами
четырнадцати - как они хвастаются - мостов. Однако мы уходим далеко, глубоко
в кварталы бедноты. Чем ближе мы подходим к реке, тем сильнее она воняет. По
каменным ступеням мы спускаемся к воде, мимо женщин, стирающих одежду, в
небольшой городок лодок, не отходящих от причала.
У выгоревших на солнце лодок на носу краской нарисованы глаза, хоть эти
лодки никогда никуда не ходят. Это дома, где живут целые семьи на расстоянии
вытянутой руки друг от друга, вместе с коричневыми пыльными курами. Сушится
на веревках белье, коричневые детишки бегают с лодки на лодку, из одежды у
них только желтая тыква, привязанная к поясу (если ребенок упадет в воду,
тыква держит его на поверхности, пока взрослые не вытащат).
Я здесь никогда не бывал. Это лабиринт, и войди я сюда один, живым бы
не вышел. Даже следуя за Бароком, я Чувствую на себе тяжелые взгляды мужчин.
Мы идем с лодки на лодку, они проседают и поднимаются у нас под ногами.
Лодки покачиваются, зеленая река воняет мусором и гниющей рыбой, и у меня в
голове мутится. Я здесь уже два с половиной года, я говорю на местном языке,
но никогда не смог бы жить так, как эти южане - на головах друг у друга.
Поближе к середине, где оставлен проход для судов, мы забираемся по
трапу на лодку побольше, длиной примерно в пять человеческих ростов - дом
Барока. Крохотная коричневая женщина, завернутая в синюю ткань, ворошит
уголь в тамписе - это такой кувшин, где возле дна есть место для закладки
углей, чтобы варить пищу. Тампис большой. Я чую запах мяса, рядом в белой с
синим миске стоит желтоватая простокваша. Мне снова хочется есть. Она
поднимает глаза и тут же их опускает. Барок не обращает на нее внимания и
переступает через аккуратную пирамиду лавандовых фруктов-коробочек; один
расколот до лиловой мякоти. Я переступаю вслед за ним, нагибаюсь и подбираю
одну коробочку.
- Эй! - кричит женщина. - Это не про тебя!
Барок даже не оглядывается, потому я ей подмигиваю и иду дальше.
- Желтоволосый собака-дьявол! - визжит она.
Я иду за Бароком в трюм, превращенный й просторное жилье, хотя и
слишком теплое, и здесь меня ждет первый сюрприз. За столом сидит юная
девушка, с обнаженными плечами и длинными волосами, и рисует кистью на
бумаге.
- Паль-цы! - рычит на нее Барок.
Она так увлеклась своим рисованием, что .его не сразу замечает, и мне
представляется случай посмотреть, что она рисует - длинную волнистую линию,
и она так ее выводит, будто каждая волна и изгиб что-то значат. Это,
конечно, не так, потому что линия ползет по всему листу.
- Пальцы, тащи это к себе!
- Там слишком жарко, - хмуро возражает она и тут поднимает глаза. Я
блондинистый и загорелый - потрясающее зрелище для южной девушки, которая
вряд ли видела в жизни человека не с темными волосами. Она пялится на меня,
собирая бумаги, потом уходит на заднюю половину, сдвинув брови в темную
полосу и тяжело топая ногами, как человек, у которого чуть-чуть не все дома,
Барок смотрит ей вслед с таким видом, будто попробовал на вкус что-то,
что ему не понравилось.
- Мои гости будут позже, - говорит он. - Жди на палубе.
- Что я должен буду делать? - спрашиваю я.