"Кеннет Макси. Вторжение, которого не было " - читать интересную книгу автора

означает, что войска обязательно будут сброшены в море. Пользуясь
преимуществом в воздухе, наступающий сможет захватить какие-то узловые точки
позиции, консолидировать плацдарм, наладить коммуникации и, [18] может быть,
накопив силы, "прогрызть" оборону и вырваться на оперативный простор. Но
такой прорыв вряд ли произойдет рань ше шестидесятого дня операции.
Иными словами, речь идет о типичном сражении на истоще ние, которое
было для вермахта категорически неприемлемо. К.Макси понимает это, но
преодолеть "тенденцию к позицион ности", изначально заложенную в его плане,
корректными при емами он не может. Вот и приходится ему заставлять
английских командиров действовать заведомо неграмотно.
К.Макси весьма многословен и обстоятелен при описании тактических
столкновений, что не принято у "альтернативщиков". Бой,- пожалуй, наименее
интересная часть модели рования истории: ход и исход его почти всегда
определяются уравнениями Остроградского-Ланчестера, отклонения от
"среднестатистической нормы" несущественны либо легко пред сказуемы.
Справедливости ради следует сказать, что рисунок боев К.Макси передает
хорошо, хотя и перегружает фамилиями и названиями местечек, которые можно
отыскать далеко не на каждой карте Англии.
Значительно слабее он в изложении субъективной, личност ной
составляющей сражения. Создается впечатление, что, пере работав тонны
мемуарной литературы, К.Макси не сумел полу чить целостного представления ни
о Великобритании У.Черчилля, ни о Третьем Рейхе.
Поэтому вместо развернутых психологических характеристик используется
набор стереотипов: "параноик" Гитлер, "сибарит и эгоцентрик" Геринг,
"ура-патриот" Черчилль, "нерешительный рыцарственный" Редер и т.д. И, в
общем, ни один из них "не [19] удостаивает быть умным". (Исключение
составляет А.Кессельринг, которому автор явно симпатизирует.)
Дело даже не в том, что эти клише неверны: в определенном смысле Гитлер
действительно страдал паранойей, а патриотизм Черчилля и на самом деле носил
несколько истеричный характер. Только проявлялось это совсем иначе, нежели
рисует К.Макси.
Вздорность характера, интеллектуальный снобизм и сомни тельные
убеждения типа того, что "ведение войны резко улуч шится, если повесить пару
десятков генералов и, может быть, еще двух-трех начальников штабов",
прекрасно уживались в Черчилле с сильным, тренированным и гибким умом. Если
позерство и склонность к дешевой патетике действительно составляли часть
личности Черчилля, то твердолобый патриотизм и непреклонность были только
политической маской.
Если бы Вторжение состоялось, жесткость Черчилля прояви лась бы не в
контрударах, а в беспощадном увольнении в отставку неспособных генералов и
адмиралов. Думаю, на второй день опе рации Флотом Метрополии командовал бы
уже Каннингхем - несмотря на острый конфликт между ним и
премьер-министром... Скорее всего, Черчилль действительно вмешался бы в
оператив ные решения, но его идеей была бы не позиционная борьба за
плацдарм, а организация ловушки в глубине обороны.
Что касается великого фюрера германской нации, то все истерики Гитлера
имели четкую цель и были заранее просчита ны. По мнению К.Макси, Гитлеру не
хватало стойкости харак тера. Это не так: в личности фюрера присутствует
странное сочетание слабости и внутренней силы. Летом 1940 года, после
французской кампании, сила преобладала. А вот гибкость, ко торая составляла