"Жан Мадоль. Альбигойская драма и судьбы Франции " - читать интересную книгу автора

и ту же веру. Она естественна для них, как солнечный свет или носящая их
земля. Подвергать ее сомнению было безумием, и не только потому, что это
могло стоить очень дорого, но и потому, что это совершенно нелепо,
убедительных доказательств чего более чем достаточно. Религиозные чудеса
поражают христианина не .больше, чем нас сейчас чудеса науки. Некоторые даже
не задерживаются, чтобы удостовериться в чуде. Они верят, не видя, потому
что авторитет, убеждающий их в реальности чуда, является единственным
интеллектуальным авторитетом, перед которым склоняются все. В христианском
мире нет иной науки, кроме церковной. Конечно, евреи в своих гетто владеют
другой наукой, но она слишком подозрительна и из-за непонятных канонов
сродни проклятым наукам колдунов и некромантов. Могуществу Бога, которому
почти равно могущество церкви, противостоит могущество демона, которым,
разумеется, пренебрегать нельзя, но которое в конечном счете уступает высшей
власти.
Неудивительно, что могущество церкви крепло вдвойне, но на Юге ей не
удалось восторжествовать окончательно. Конечно, Юг, как и все прочие земли,
является составной частью христианского мира; но христианство здесь в особом
положении, поскольку у местной церкви меньше престижа, чем где бы то ни
было. Несомненно, Раймон IV и даже Раймон V были государями благочестивыми,
заботившимися о поддержании в своей земле ортодоксальной веры; однако их
подданные - люди свободомыслящие, вникающие буквально во все до конца. Они
ищут нечто вроде мирового совершенства и одержимы собственными идеями; им
нравится оспаривать все истины, даже самые незыблемые. Их более тесное
знакомство с исламом, который организован приблизительно так же, как
христианство, наводит их на мысль, что другие люди, такие же ученые и
цивилизованные, как и они, верят в иную истину. Ибо одна из самых
замечательных реалий средневековья состоит в том, что нет ничего более
похожего на христианство, чем его смертельный враг, дер-эль-ислам - такая же
община, подвижная и разноликая, объединяющая людей лишь по их принадлежности
к одной и той же вере.
Следует ли отсюда, что Юг не был христианским? Конечно, был; но он был
им несколько по-иному. В доказательство сошлемся на то, что мы совершенно не
видим там народных религи-озных движений, в то время как Север дает нам
массу подобного рода примеров. И крестовый поход бедноты "с Петром
Пустынником и Готье Неимущим во главе, и детский крестовый поход, и
проповедь знаменитого Фулька из Нейи родятся не на Юге <Детский крестовый
поход состоялся в 1212 г. Во главе движения стояли монах Николай и пастух
Стефан. Дети, добравшиеся до Венеции, были проданы в рабство в Египет.>.
Именно в своей вере с ее наивностью и глубиной черпали северные крестьяне
силу и отвагу для восстания против церкви, нарушающей свои обязанности.
Когда подобные движения начнутся на Юге, станет ясно, что они - следствие
движений на Севере, но их характер несколько иной. В целом южная церковь
имела тот же облик, что и народ. Бесстыдные архиепископы Нарбонна и прочих
городов относились к религии, пастырями которой были, без особого усердия,
как и их паства. Они мало требовали от людей и многое им позволяли, больше
заботясь о яростной защите своих прав и привилегий, чем о проповеди
Евангелия. Они активнее занимались каноническим правом, чем теологией.
Разумеется, в некоторых монастырях жизнь текла по церковным правилам,
особенно в тех, которые, подобно Фонфруаду, входили в цистерцианский орден.
Возможно, там даже были свои великие неизвестные мистики, во всяком случае,