"Иван Иванович Макаров "Рейд "Черного жука" " - читать интересную книгу автора

только одно слово - социализм.
Я замечаю: харбинский гимназист, оглядываясь в мою сторону, быстро
перебегая к ним, нагнулся и, вытягивая шею, жадно и громко шепчет:
- Господа, вы о чем, о женщинах? - Он сладострастно жмурится и еще тише
добавляет: - Я люблю о женщинах...
Меня осеняет догадка: осведомляет он. Я думаю: сейчас или обождать?
Ананий закрывает глаза. Как бы хочет показать, что засыпает в смертном
сне, и со свирепой тоской кончает припев:

Э-ах, доля, недоля,
Глухая тюрьма, -
Долина, осина,
Могила темна.

Гаснут костры, близится полночь...


Письма от "Павлика" - это тот, кто работает по заданию Воробьева в
Олечье, - мне доставил английский офицер.
В болотистом местечке Ю-Куй-Хо мы ждали темноты, чтобы начать переправу
через Аргунь. Влево от нас вдали слышалась ленивая, однако непрерывная
стрельба. К выстрелам очень тревожно прислушивался китаец Люи Сан-фан.
Видимо, он недоумевал, и поэтому все время порывался заговорить со мной:
никто, кроме меня, не знал значения этой стрельбы.
Англичанин проник к нам под видом охотника.
- Наш общий друг просил меня - разумеется, если я вас случайно увижу, -
вручить вам это, - сказал мне англичанин, передавая пакет.
Тон, каким он это произнес, а особенно слово "случайно", мгновенно
вывели меня из равновесия.
С наглой вежливостью он намекнул мне на мою зависимость от него.
Я внезапно почувствовал себя так, как ровно бы я к моей возлюбленной,
возлюбленной до тоски, до муки, бегаю на побегушках с записками и с букетами
от этого нахального прощелыги.
Злоба подкатывается к сердцу. Я медленно оглядываю местность, в которой
мы расположились. Болото и глушь. Холодный ветер топчет камыш, сухие
тростинки ломаются со звоном, как стеклянные палочки.
И офицер и люди мои следят за моим взглядом. Я чувствую, что каждое
движение жилки на моем лице, движение пальца не ускользают от внимания моих
людей. Все они поняли мою ненависть к англичанину и напряженно ждут знака.
Я говорю офицеру:
- Нравятся вам мои люди?
Несколько секунд он испытывает явный приступ смертного страха, он
внезапно теряет в моих глазах свою значительность иностранца и становится
похожим на одного из моих людей, тяжко провинившегося перед всем отрядом.
Потом он оправляется и отвечает:
- Я офицер и людей оцениваю только в бою.
Я вновь чувствую его силу. Я не трушу, но какая-то нерешительность
обуяла меня. Я зачем-то подзываю Андрея-Фиалку...
Андрей возится со своим делом. Вчера мы случайно встретили какого-то
проезжего китайца, и так как тот видел нас и мог бы рассказать об этом