"Максим Макаренков. Мой Сашка любит яблоки, Что-то изменится, Драйв (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

счастливая.
- Слууушай, это такой класс. Ты прости, что я поздно. Понимаешь, у нас
тут что-то типа клуба получилось. Я, я сама не все понимаю, не знаю, но
такое впечатление, что ко мне приходят слова, образы... знания. Нас таких
несколько. Пара ребят из моей группы, несколько из параллельной. И у всех, у
всех такое ощущение, что мы оживаем.
Она погрустнела, плюхнулась на табуретку, зажала ладошки между коленей.
- Я оживаю. Я оживаю там, понимаешь? Кажется, что если я все это и
дальше выговаривать с ребятами буду, обмениваться всем, что мне видится, то
я совсем оживу. И что жизнь у меня другая будет. А потом так страшно
становится. Что бред это все. Все вдруг кончится, и новая серость
запрограммированная начнется. Я дура, да?
Она посмотрела на меня в упор. Что я мог ей ответить? Только подойти,
прижать ее к себе и сказать: "Нет, Крис, не бред. Тебе хорошо? Хорошо.
Значит продолжай. Делай, что считаешь нужным. Это твоя жизнь, твое счастье и
твоя удача".
Одно я знал точно, это было е личное счастье. Я его разделить не мог. И
счастье это должно было очень скоро кончиться.
На следующий, после этого разговора день, меня нашел Загонщик. Он сидел
на ступеньках нашего подъезда, курил и невозмутимо ждал. Я сел рядом.
Загонщик выпустил три дымных кольца подряд и щелчком выкинул окурок.
- Безымянного уже видел?
Я молча кивнул.
- Сколько дней до его прихода посчитал?
Я кивнул снова. Загонщик занервничал, вскочил. Прислонился к перилам,
вытянул сигарету и снова закурил.
- А почему ты ничего не сказал Старшим? Ты же должен за этим следить!
Ты что, снова хочешь встречаться с Безымянным лицом к лицу? Ты что, забыл,
мир рухнет, если в него придет Безымянный!
Я поморщился.
- Слушай, загонщик, к чему столько патетики? Ни ты, ни я не знаем,
рухнет мир, не рухнет... Мы знаем одно, что он изменится.
- Да! Да, но настолько, что это будет не наш с тобой мир. Нам с тобой,
Старшим, элементалям, Силам, места в нем не найдется!
Теперь курил я. Курил и вспоминал.
Вспоминал как небо над городом, не этим, другим, в ином месте и
времени, погрузилось во мрак а потом вспыхнуло апельсиновым и алым. Как
разгорелось в центре города льдисто-голубое пламя. Как неслись обезумевшие
жители, словно стадо, потерявшее вожаков. Тяжело топотало, сопело, не в
силах даже орать от ужаса.
И как смеялись те, кто встречал Безымянного. Не было в том смехе
раболепства и услужливости, не было фанатичной истерики. Они смеялись так,
как встречают товарища, вернувшегося из долгого путешествия и принесшего
добрые вести. Они ждали того, кто поможет им исполнить самые безумные мечты.
Я вошел в центр голубого сияния. Такова была моя цель, моя судьба и
предназначение. И запечатал ворота, успев услышать гневный крик того, кто
подходил к ним с той стороны. И все исчезло... Неверяще смотрели на меня те,
кто пришел встретить Безымянного, кто ждал его и готовил возвращение,
кропотливо ловя его послания, учась управлять временем и пространством. Они
смотрели на меня, как на обманщика. Вернув спокойствие миру, я убил их