"Иеродиакон Макарий(Петанов). Правда о Фатиме: Православная Церковь о католическом чуде " - читать интересную книгу автора

Матери Божьей в искуплении, о котором мы говорили при разборе "Розария",
косвенно свидетельствует об этом. А легче всего убедиться в этом, читая
новую католическую агиографию *, наполненную культом человеческого
страдания.
______________
* См., например, Антонио Сикари, Портреты святых, Милан, т. I, 1987,
т. II, 1991 и Мария Виновска, "Падре Пио, Жизнь и безсмертие". Брюссель,
1994.

На глубине своей это не что иное, как 23) гуманизм, кощунственный по
отношении к Спасителю даже в смысле количества страдания. Православные
защищены от этого самонадеянного мечтательного панибратства не только
высоким духовным учением Святителя Игнатия и игуменьи Арсении о падшести
человеческой природы, но и повседневно - литургически - молитвой, читаемой
перед каждым причащением, в которой есть слова: "но яко разбойник исповедаю
Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем". Литургической памятью
благоразумного разбойника украшались и святые мученики, пившие чашу
страданий Господних и крестившиеся Его крещением. Свв. Мученики Тимофей и
Мавра (память 3 мая), после мучений распятые на крестах, "принимая страшные
муки и смертную казнь, видели в них вожделенное очищение своей греховности.
В то время, как благодать доказывала их избрание и святость явными
знамениями, они заботились о покаянии". "Принял Господь их кончину как
святую жертву всесожжения и прославил их, но характерно, что сами страдальцы
своими устами не произнесли о себе никакого самохвальства, и Тимофей говорит
супруге: "Он простит нам все согрешения наши, когда мы добровольно предадим
себя на смерть за Него" *.
______________
* Святитель Игнатий (Брянчанинов), т. IV, Аскетическая проповедь, М.,
1993, ее. 15-16.

От явления к явлению "Дамы" проходило по месяцу. Дети были заняты
"принесением жертв", самоистязанием, молились по "Розарию" и молитвами,
сообщенными "ангелом" и "Дамой". Подорвал ли их подвиг (предпринятый не
против конкретных страстей, а без рассуждения, в виде "жертв"), здоровье
брата и сестры Марту, приблизил ли их смерть от испанки и воспаления легких?
Трудно сказать. Надо поставить знак вопроса еще и тут: нет ли связи между
разницей излучений, излитых во втором явлении "Дамы" на Лючию иначе, а на
Жасинту и Франсишко иначе, - и разной судьбой детей? Но на черты некой 24)
непомерности их усилий можно указать без сомнений. Тут и голод, и жажда
произвольные, и причиняющая сильную боль веревка, отнявшая сон. Лючия
свидетельствует, что повторяя молитву "ангела" часами, "дети иногда падали
от усталости". Франсишко и Жасинта не прекращали самоистязаний почти до
самой смерти. "В нашем доме действительно больше не стало ни покоя, ни мира,
с тех пор, как я это все увидела" (МЛрФ, с. 72), - свидетельствует Лючия, -
водворились "раздор и безпорядки" (там же), это не только говорит само по
себе не в пользу мнения о благодатности фатимских явлений, но еще и вызвало
у девочки непомерный плач отчаяния:
"Я стала уединяться, чтобы не умножать своей печалью страдания моей
матери. Этим уединенным местом обычно был наш. колодец. Там я преклоняла
колени и, перегнувшись через каменную ограду, мешала свои слезы с его водой,