"Митрополит Макарий(Булгаков). История русской церкви Введение" - читать интересную книгу автора

последовали, а сарацины преклоняют к своей, утверждая, будто она лучшая из
всех существующих на земле. В таких обстоятельствах, по старой дружбе с вами
мы пришли просить у вас полезного совета и содействия: пошлите к нам
какого-либо ученого мужа, который бы в состоянии был состязаться с евреями и
сарацинами; и, если он посрамит их, тогда мы примем вашу веру". Царь избрал
на это важное дело знаменитого своею ученостию Константина Философа,
незадолго пред тем ходившего для подобных же состязаний к сарацинам.
Пригласив с собою брата Мефодия, премудрый Константин прибыл сначала в
Корсунь, научился здесь еврейскому и самарянскому языку, и отсюда оба брата
отправились на кораблях Меотическим озером к Кавказу, прошли чрез Кавказские
горы к Каспийским воротам, где тогда находились хазары, и с честию были
приняты хазарским ханом [*237]. После неоднократных жарких прений о вере с
хазарами, сарацинами и особенно с евреями, какие имел в присутствии самого
хана Константин и которые записал потом Мефодий, разделивши на восемь глав,
или словес, братья-апостолы с Божиею помощию достигли цели своего
посольства - сам князь, бояре его и множество народа уверовали во Христа и
приняли святое крещение. Тогда, оставив у них для дальнейших успехов
благовестия священников, пришедших из Херсонеса, Константин и Мефодий,
сопутствуемые множеством освобожденных по их просьбе из плена греков, и с
благодарственным письмом от кагана к греческому императору возвратились на
свою родину [*238]. Что ж сказать против этого известия, современного жизни
самих равноапостольных братьев, и, значит, такого, подлинность которого, по
крайней мере в основных чертах, здравою критикою не может быть отвергнута?
Не следует ли отсюда одно из двух: или хазары вовсе не аланы, или у алан
совсем не исстари водворилось христианство? Не следует ни того, ни другого.
А очевидно только, что те именно хазары, или аланы, которые в девятом веке
жили у Каспийского моря и отправляли послов в Константинополь для испрошения
себе проповедников веры, точно не были христианами до этого времени. Но мы и
не утверждаем, как заметили еще прежде, чтобы с давних пор принято было
христианство во всей Алании. Оно могло существовать только в некоторых ее
частях, когда во всех прочих были исповедуемы иные веры; могло даже
господствовать в верхней половине Алании, между Доном и Волгой, в то время
когда в нижней половине, у Кавказа и Каспийского моря, только что вздумали
искать себе просветителей. И это тем вероятнее, что еще в первой половине
VIII в. и, следовательно, с лишком за столетие до посольства от хазар
прикаспийских в Грецию за христианскими проповедниками в Хазарии упоминается
собственный епископ, прежде бывший затворником сосфенским.
С другой стороны, если внимательнее рассмотреть представленное сказание
об обращении хазар прикаспийских, то окажется, что и между ними христианство
отнюдь не было не известным прежде. Иначе что бы заставило их отправлять
нарочитое посольство в Грецию с просьбою о проповедниках веры без всякого
предварительного предложения о том со стороны греков? Почему хотелось
послам, прибывшим к императору, таких именно проповедников, которые бы
сильны были оспорить мудрецов хазарских, сарацинских, еврейских? Несомненно,
что сам каган и ближайшие его бояре, отправлявшие это посольство, не были
еще христианами, но не было ли их между остальными подданными хана, жившими
даже в том самом городе, где была его столица? И не они-то ли, собственно,
чувствуя самих себя не в состоянии посрамить проповедников срацинских и
еврейских, из ревности к христианской вере упросили своего князя и его
вельмож послать для сего за мудрецами греческими?