"Митрополит Макарий(Булгаков). История русской церкви Введение" - читать интересную книгу автора

архипастыре, присланном к нам в то время, и таким образом примирить
разноречие? Известно, что Игнатий по восшествии своем на патриарший престол
отрешил всех епископов, рукоположенных Фотием, и на места их поставил своих
[*467]. Неудивительно, если и в Россию послал он тогда своего епископа
вместо Фотиева, требуя последнего обратно в Грецию. И не с этою ли-то целию,
как пишет Багрянородный, император Василий отправлял к руссам богатые дары,
чтобы расположить их к принятию нового архипастыря, хиротонисованного
Игнатием, на место прежнего? Но подобного объяснения не допускает вся
последующая речь Багрянородного, которая ясно гласит, что до приезда
первосвятителя, посланного Игнатием, руссы были еще народ совершенно
безбожный, что сей-то архипастырь совершил пред ними чудо несгораемого
Евангелия и что теперь только они в первый раз начали обращаться. Достойно
замечания, почему писатели Римской Церкви, несмотря на все это, усильно
стараются доказать, будто первые семена христианства насадил у нас не Фотий,
а Игнатий [*468]. На этом они построяют свою любимую мысль, что в Россию с
самого начала введено не греческое православное исповедание, а исповедание
римское. Но откуда известно, что патриарх Игнатий разделял те нововведения
Римской Церкви, которые так справедливо обличал Фотий и уже обличил целый
Собор Церкви Восточной? Из одного мирного отношения Игнатия к папе? Да
отсюда следовало бы, что и сам Фотий разделял обличенные им римские
нововведения, потому что и Фотий имел впоследствии мирные отношения к папе
Николаю. Нет, в Царьграде и на всем Востоке не было этих нововведений до
Игнатия; иначе Фотий не мог бы и вменить их одной Церкви Римской, а сам
Игнатий, если бы и захотел, не мог уже ввести их после осудившего их в 867
г. Собора, который в то время многие на Востоке называли вселенским. Не
такими нечистыми побуждениями должен водиться историк при изыскании
исторической истины. И если мы говорим, что именно Фотий, а не Игнатий
первый насадил у нас христианскую веру, то потому только, что нас
удостоверяют в том несомненные свидетельства. А пусть нам основательно
докажут, что точно Игнатий прислал к нам первого епископа, а не Фотий; мы с
такою же охотою и убеждением примем и это известие, тем более что патриарха
Игнатия мы чтим со всею православною Церковию не только как пастыря
правоверного, но и как святого.
Сказавши, что по прибытии в Киев епископа руссы держали совет, на
котором присутствовали сам князь, вельможи и бесчисленное множество народа,
и что, узревши совершенное епископом чудо, они немедленно начали креститься,
византийцы не определяют, крестился ли тогда русский князь или, точнее, оба
князя. Но могло ли это быть иначе? Аскольд и Дир были сами очевидцами
чудесной бури у стен Константинополя, которая возбудила в них мысль о
величии Бога христианского и первое желание креститься. От них потом
зависело по возвращении в отечество отправить посольство в Константинополь и
просить христианского наставника; это показывает уже, что желание креститься
было в них очень твердо. В противном случае, что могло бы расположить их к
такому предприятию? Когда прибыл в Киев епископ, Аскольд и Дир сами
приказали созвать вече, сами присутствовали на нем и, подобно другим, видели
чудо несгоревшего Евангелия - кому же прежде всего, как не им, естественно
было и последовать гласу Евангелия? Они были главными действователями во
всем и, очевидно, с искренним усердием искали истины, без которого ничто не
могло бы заставить их действовать - как же они могли отказаться от нее,
когда она открыла себя их взору? И если бы они не крестились, то, можно