"Митрополит Макарий(Булгаков). История русской церкви Введение" - читать интересную книгу автора

некто Наврок, - сказание совершенно правдоподобное и само по себе, и вместе
потому, что истинность его начинают подкреплять некоторые новейшие
исследования [*476]. Для нашей цели в нем замечательно особенно то, что
время отправления к нам Наврока резко совпадает со временем обращения наших
предков, когда, как говорит Фотий, приняли они (не определяя откуда:
непосредственно ли из Царьграда или посредственно от моравских апостолов по
повелению Константинопольского патриарха) епископа и пресвитера
(ПhПНО№ОjОuОSО+-) [*477] и все христианские обряды. Совпадает, говорим,
потому что посольство Наврока приписывается не одному Мефодию, а обоим
братьям и, следовательно, должно было случиться до 867 г., т.е. до
отправления их в Рим, где, как известно, святой Кирилл скончался. Другое
подобного рода сказание представляет нам отрывок, найденный в одной
греческой рукописи [*478], в котором, хотя сначала смешиваются
обстоятельства двух крещений, Аскольдова и Владимирова, однако вся речь
исключительно направлена к изображению первого: ясно говорится, что это
крещение случилось при императоре Василии Македонянине, отправившем к нам
епископа, и потом описывается, как присланный епископ совершил у нас чудо,
ввергши в огонь Евангелие, которое не сгорело, как подействовало чудо на
предков наших и как они начали креститься. Вместе с епископом, говорит
неизвестный составитель отрывка, присланы были к руссам два знаменитые мужа,
Кирилл и Афанасий, которые, видя, что руссы не понимают греческого алфавита,
и опасаясь, чтобы за неумением писать и читать они вскоре не отпали от веры,
начертали для них тридцать пять букв, которые называются: аз, буки, веди и
проч. и при пособии которых руссы доселе остаются непоколебимы в познании
христианской веры. Охотно соглашаемся, что в этом отрывке, может быть
составленном преимущественно на основании устных преданий, многие
подробности дела и самые имена миссионеров как-нибудь искажены; но важна для
нас, собственно, основная мысль, здесь выражаемая, - мысль о введении к нам
при самом начале у нас христианства славянской азбуки, а чрез нее и
славянского богослужения. Естественность и, скажем более, необходимость сего
вытекает из тогдашних обстоятельств: в Болгарии и Моравии уже около четырех
лет пели богослужение по-славянски и существовали школы для приготовления из
природных славян пастырей Церкви; с восторгом, как замечает наш летописец,
слушали славяне величие дел Божиих на своем языке, и весть об этом успела
пронестись между всеми их соплеменниками. Возможно ли, чтобы наши послы,
ходившие в Царьград просить крещения и на пути своем необходимо касавшиеся
пределов Болгарии [*479], не испросили себе в Царьграде и того, что сами
слышали во время путешествия у своих собратий и чего просить было им так
уместно и естественно? Возможно ли, чтобы и епископ, был ли он отправлен к
нам из самого Константинополя или от моравских апостолов, проходя страну
славян подунайских, не пригласил с собою чтецов и певцов славянских для
надежнейшего успеха в своем предприятии? Не забудем также, что в то время,
когда был отправлен к нам епископ, соимператором Михаилу, или лучше -
настоящим императором, был Василий Македонянин, природный славянин, - мог ли
он не позаботиться, чтобы к соплеменникам его отправлены были учители веры,
знакомые с языком славянским? Недаром же патриарх Фотий заметил, что руссы
христианское богослужение с великим усердием и тщанием прияли, весть об этом
он, конечно, успел уже получить от посланных к нам проповедников. Чем же
объяснить такое усердие наших предков к богослужению с первого раза, если не
тем, что они услышали его на родном языке, чем особенно привлекало оно к