"Митрополит Макарий(Булгаков). История русской церкви Введение" - читать интересную книгу автора

русские оставались жить в Константинополе по нескольку месяцев сряду у
монастыря святого Мамы, другие руссы сотнями нанимались в службу греческого
императора и провождали в Греции почти всю свою жизнь [*486]. Греки, без
сомнения, не упускали при этом случая знакомить наших предков со своею
верою, как поступили они еще с послами Олеговыми по заключении мира [*487].
Между греческими императорами и русскими князьями существовали даже
письменные сношения [*488], которые могли служить новым поводом для их
подданных к теснейшему сближению в самых понятиях религиозных. Многие руссы,
служившие при греческом дворе, действительно принимали там святую веру
[*489], и некоторые из них, хотя по временам, возвращаясь в отечество, могли
приносить ее и сообщать своим ближним и сродникам. Как бы то ни было, только
к концу царствования Игоря, при новом договоре нашем с греками в 944 г.
жители России в статьях договора разделяются уже на крещеных и некрещеных, и
крещеные везде поставляются даже на первом месте [*490] - до такой степени
успело возрасти число христиан в нашем отечестве! И летописец, повествуя о
присяге великокняжеской дружины по случаю сего договора, замечает, что мнози
из самих варягов, обитавших в Киеве, были уже христиане. Еще более: в том же
самом месте летописи говорится о киевской церкви святого Илии, где давала
присягу христианская Русь, и эта церковь называется соборною [*491]. Такое
имя заставляет допустить, что в Киеве были тогда и другие церкви, между
которыми церковь святого Илии считалась главною, или соборною [*492],
предположение, которое, кажется, достаточно подтверждается последующею
историею. Дитмар, современник святого Владимира, свидетельствует, что в его
время существовало в Киеве более четырехсот храмов, [*493] - когда же успели
они возникнуть в таком изумительном количестве? Ужели в продолжение
каких-нибудь десяти или пятнадцати лет со времени обращения Владимира?
Естественнее думать, что они возникали мало-помалу со времен еще Аскольда и
Дира или, по крайней мере, Игоря. Существование же храмов и христиан
необходимо предполагает существование священнослужителей. Правда, в
древнейшей нашей летописи не упоминается ни о каких пастырях у нас до
великой княгини Ольги. Но известно, что преподобный Нестор о первых временах
нашей истории говорит вообще чрезвычайно кратко и потому нередко умалчивает
о таких событиях, которые несомненно были, каково, например, крещение руссов
при Аскольде и Дире. Мало того, мы знаем, что преподобный летописец ни слова
не сказал и о трех первых наших митрополитах Владимирова княжения, которые
были к нему по времени очень близки, ужели ж следует посему усомниться в
самом их существовании? Тем неосновательнее заключать из одного только
молчания Нестора о событиях, бывших еще до великой княгини Ольги, будто этих
событий вовсе не было. Довольно и того одного, если в краткой своей летописи
он упомянул, хотя мимоходом, что были тогда в Киеве церкви, между которыми
церковь святого Илии считалась соборною: не сказал ли уже он этим, что у нас
были тогда и пастыри, по крайней мере пресвитеры и низшее духовенство?
Нельзя здесь оставить без внимания мнения одного ученого, который
говорит, будто первые семена христианства посеяли в России варяги,
странствовавшие чрез нее из Скандинавии [*494], и, следовательно, не греки,
как мы утверждаем. Но это мнение, кроме того что совершенно произвольно,
заключает еще в себе несообразность. "Мне кажется, - справедливо заметил
другой ученый, - что такие странствующие рыцари столько же мало имели
способности, как и желания обращать язычников, и сии последние нигде не
показывали столь великой наклонности к христианству, сколь без всякой