"Андрей Макин. Французское завещание " - читать интересную книгу автора

Александра, чтобы его приветствовала толпа и славили восторженные стихи.
Только в самой глубине чемодана я напал наконец на его след. Набранный
крупными буквами заголовок обмануть не мог: "Слава России". Я развернул
газетную страницу у себя на коленях, как это делала Шарлотта, и вполголоса
начал по складам разбирать стихи.


Славную весть празднуем ныне,
Трепет восторга сердца объял:
Радуйтесь все! Пала твердыня,
Где угнетаемый раб стонал!
Целый народ голову поднял
И факелом Права свой путь осветил!
Други, великий праздник сегодня!
Рейте, знамена! Народ победил!

Только дойдя до рефрена, я вдруг остановился, охваченный сомнением.
"Слава России"? Но где же та страна, край снежной белизны и светло-русой
нивы? Страна со щедрою душою? При чем здесь стоны угнетаемого раба? И кто
этот тиран, чье низвержение славят стихи?
В смущении я стал читать рефрен:


Хвала и слава вам,
Народ и воинство России!
Хвала и слава вам -
Вы ниспровергли тиранию!
И Дума - слава ей! -
Вас новой властию своею
Навек избавит от цепей,
О вашем счастии радея [5].

Вдруг мне бросились в глаза крупные буквы заголовков над стихами:
ОТРЕЧЕНИЕ НИКОЛАЯ II! РЕВОЛЮЦИЯ: РУССКИЙ 89 ГОД. РОССИЯ ОТКРЫВАЕТ ДЛЯ СЕБЯ
СВОБОДУ. КЕРЕНСКИЙ - РУССКИЙ ДАНТОН. ВЗЯТИЕ ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ КРЕПОСТИ, ЭТОЙ
РУССКОЙ БАСТИЛИИ. КОНЕЦ АВТОКРАТИЧЕСКОГО СТРОЯ...
Большая часть этих слов мне ничего не говорила. Но я понял главное:
Николай больше не был царем, и его свержению исступленно радовались те, кто
еще накануне вечером приветствовал его восторженными кликами, желая ему
долгого благополучного царствования. Я ведь хорошо помнил голос Эредиа, эхо
которого все еще звучало на нашем балконе:


В убранстве праздничном, взволнован, оживлен,
Возносит к вам Париж приветственные клики,
И вместе плещутся над городом великим
Три цвета, общие для наших двух знамен...

Я не мог уразуметь, как вдруг все так перевернулось. Не мог поверить в
такое подлое предательство. В особенности со стороны Президента Республики!