"Андрей Макин. Французское завещание " - читать интересную книгу автора

тетка оказалась возле усатого мужчины с гладкими, напомаженными волосами. И
почти тотчас - в воспоминаниях Шарлотты они не успели даже выйти из церкви -
новобрачная оделась во все черное и не поднимала глаз, распухших от слез.
Перемена была такой молниеносной, что, казалось, будто, выходя из церкви,
тетка уже была одна, носила траур и прятала от солнечного света покрасневшие
глаза. Два дня слились в один, окрашенный лучезарностью неба, оживленный
колокольным звоном и летним ветерком, который словно бы еще ускорял
мельтешение приглашенных. Его жаркое дыхание прилепляло к лицу молодой
женщины то белую вуаль новобрачной, то черную вуаль вдовы.
Позднее прихотливое время восстановило свой обычный ход, ритм которого
определяли бессонные ночи и длинное шествие искалеченных тел. Отсчитываемые
часы приобрели теперь гулкость больших комнат превращенного в госпиталь
лицея Нейи. Мужское тело впервые предстало перед Шарлоттой в виде
растерзанной и кровоточащей солдатской плоти... И в ночном небе этих лет
навсегда зависла белесоватая жуть двух немецких цеппелинов, освещенных
сталагмитами прожекторов.
И наконец настал тот день, 14 июля 1919 года, когда через Нейи,
направляясь в столицу, прошли бесчисленные ряды солдат. Подтянутая, с лихим
взглядом и начищенными сапогами, война снова обретала свой парадный вид. Не
среди этих ли солдат находился тот воин, который вложил в руку Шарлотты
маленький коричневый камешек - покрытый ржавчиной осколок снаряда? Может,
они были влюблены друг в друга? Были женихом и невестой?
Эта встреча ни на волос не изменила решения Шарлотты, принятого за
несколько лет до этого. При первой же представившейся - представившейся
чудом - возможности она отправилась в Россию. Тогда еще не существовало
никакой связи с этой страной, которую опустошала гражданская война. Шел 1921
год. Миссия Красного Креста готовилась к поездке в район Поволжья, где
жертвами голода стали сотни тысяч людей. Шарлотту взяли в качестве
санитарки. Ее кандидатура была утверждена без задержек - охотников
участвовать в поездке было немного. Но главное, Шарлотта говорила по-русски.

Там, казалось ей, она узнала, что такое ад. Издалека он напоминал
мирные русские деревни - избы, колодцы, плетни в туманных испарениях большой
реки. Вблизи он застывал на снимках, сделанных в тусклом свете этих дней
фотографом миссии: вот группа крестьян и крестьянок в тулупах, замершая
перед грудой человеческих скелетов, расчлененных тел, неузнаваемых кусков
плоти. Вот ребенок, нагишом сидящий в снегу, - длинные спутанные волосы,
пронзительный взгляд старика, тельце насекомого. Наконец, на льдистой
дороге - голова, без тела, с открытыми остекленелыми глазами. Самым страшным
было то, что снимки эти оживали. Фотограф складывал свой треножник, а
крестьяне, выйдя из кадра фотографии - жуткой фотографии каннибалов, -
принимались жить с изумляющей простотой привычных жестов повседневности. Да,
продолжали жить! Женщина, наклонившись к ребенку, узнавала в нем своего
сына. Уже много недель питавшаяся человеческим мясом, она не знала, что
делать с этим старичком-насекомым. И вдруг из ее горла вырывалось рычание
львицы. Запечатлеть этот вопль не могла ни одна фотография... Какой-то
крестьянин, вздохнув, вглядывался в глаза головы, брошенной на дорогу. Потом
наклонялся и неловкой рукой совал ее в большой грубошерстный мешок.
"Похороню ее, - бормотал он. - Не татары ж мы все-таки..."
И надо было войти в избу этого тихого ада, чтобы обнаружить, что