"Андрей Макин. Французское завещание " - читать интересную книгу автора

Атлантиды скрещиваются в Стране нежности.
Саранза погружалась в пряный степной сумрак. Его ароматы смешивались с
благоуханием женского тела, утопающего в драгоценностях и в горностае.
Шарлотта описывала похождения божественной Отеро. С недоверчивым изумлением
взирал я на эту последнюю великую куртизанку, изогнувшуюся на прихотливом
канапе. Вся ее экстравагантная жизнь была служением одной только любви. А
вокруг этого трона мельтешили мужчины -одни подсчитывали скудные
наполеондоры, оставшиеся от их пущенных по ветру состояний, другие медленно
подносили к виску дуло своего револьвера. Но даже в этом последнем жесте они
умели проявить изысканность, достойную прустовской грозди винограда: один из
несчастных любовников застрелился в том самом месте, где впервые увидел
Каролину Отеро!
Впрочем, в этой экзотической стране культ любви не ведал социальных
границ - вдали от роскошных будуаров, в бедных кварталах, где обитало
простонародье, у нас на глазах две соперничающие банды Бельвиля перебили
друг друга из-за женщины. Разница заключалась в одном: волосы прекрасной
Отеро были цвета воронова крыла, тогда как у возлюбленной, из-за которой шел
спор, шевелюра золотилась, как спелая пшеница на закате. Бельвильские
бандиты прозвали ее Золотая Каска.
Тут критический дух в нас возмутился. Мы готовы были поверить в
существование пожирателей лягушек, но чтобы гангстеры убивали друг друга
ради прекрасных женских глаз?!
И все же, как видно, для нашей Атлантиды в этом не было ничего
необычного: разве нам уже не пришлось быть свидетелями того, как дядя
Шарлотты вылезает из фиакра, пошатываясь, с мутным взглядом и с рукой,
которая обмотана окровавленным платком - он только что дрался на дуэли в
лесу Марли, защищая честь дамы... А генерал Буланже, этот павший диктатор,
разве он не пустил себе пулю в лоб на могиле возлюбленной?

Однажды, возвращаясь с прогулки, мы все втроем были застигнуты
ливнем... Мы шли по старым улицам Саранзы, сплошь обставленным большими
деревянными избами, почерневшими от времени. Под навесом одной из них мы и
нашли себе приют. Улица, минуту назад задыхавшаяся от жары, погрузилась в
холодный сумрак, который прочесывали шквалы града. Вымощена она была по
старинке - большими гранитными булыжниками. Под дождем от них исходил резкий
запах мокрого камня. Уходящие вдаль дома заволокла водяная завеса, и
благодаря этому запаху можно было вообразить, что ты в большом городе,
вечером, под осенним дождем. Голос Шарлотты, сначала едва различимый в шуме
струй, казался эхом, заглушаемым волнами ливня.
- Благодаря дождю я как раз и увидела эту надпись, выгравированную на
влажной стене дома на аллее Арбалетчиков в Париже. Мы с матерью укрылись под
аркой и ждали там, пока дождь перестанет, а перед глазами у нас все время
маячил мемориальный щит. Я выучила надпись наизусть: "В этом проходе в ночь
с 23 на 24 ноября 1407 года брат короля Карла VI, герцог Людовик Орлеанский,
выходивший из отеля "Барбет", был убит герцогом Бургундским, Иоанном
Неустрашимым..." Выходил Людовик Орлеанский от королевы Изабеллы
Баварской...
Бабушка умолкла, но в шуршанье капель мы по-прежнему слышали сказочные
имена, вплетенные в трагическую монограмму любви и смерти: Людовик
Орлеанский, Изабелла Баварская, Иоанн Неустрашимый...