"Н.К.Макаров. Огненная Русь " - читать интересную книгу автора

последнее и высшее, высшее любовь, любовь к другому в Боге. Но жалость одно
из самых высоких человеческих состояний и распространяется она не только на
человека, но и на животных, и на всю тварь земную. Жалость неизбежно входит
в любовь, но любовь превышает жалость, ибо знает другого в Боге. Любовь есть
видение другого в Боге и утверждение его для вечной жизни, излучение силы,
необходимой для этой вечной жизни.
Самое основное и преобладающее впечатление, которое остается от чтения
Евангелия, это восстание против фарисейства, обличение его неправды перед
правдой новозаветной. Ошибочно думать, как нередко думают христиане, что
фарисейство есть религиозно и нравственно явление низкое, почти ругательное
слово. Наоборот, фарисейство было религиозно и нравственно высокое явление,
вершина религиозной и нравственной жизни еврейства. На осевшей и
затвердевшей почве ветхозаветной религии закона и нельзя было выше
подняться. Фарисеи были религиозные учителя еврейства, верные закону и
истолковывавшие закон. Но обличение фарисейства есть обличение
законничества, оправдания законом своих действий, этики чистоты и довольства
своей праведностью. Мытарей и грешников Евангелие поставило выше фарисеев,
нечистых выше чистых, не исполнивших закон выше исполнивших закон, последних
выше первых, погибающих выше спасенных, "злых" выше "добрых". Христиане
думают, что евангельские обличения относятся к фарисеям, жившим в далеком
прошлом, и сами риторически громят их как злодеев. Но в действительности эти
обличения относятся к нам самим, к нам, живущим сегодня, к самоправедным, к
нравственно первым. Почему в нравственном отношении первые делаются
последними и наоборот? Почему лучше быть грешным, сознающим свой грех, чем
фарисеем, сознающим свою праведность? Обыкновенно объясняют это так, что
грешник смиренен, фарисей же горд. А христианство есть прежде всего религия
смирения. Фарисеи стояли на грани двух миров, на перевале от этики
искупления к этике благодати. И в них должно было обнаружиться бессилие
законнической этики в деле реального спасения от греха и зла. Вся трудность
проблемы тут в том, что именно законническая этика исполнима. Закон можно
исполнить до малейших деталей и стать по закону чистым. Фарисеи это и
делали. И вот обнаруживается, что совершенное исполнение закона и
совершенная чистота не спасают, не открывают путей в Царство Божье. Закон
явился в результате греха, но он бессилен вывести человека из того мира, в
который он попал после того, как он сорвал с древа познания добра и зла, он
бессилен преодолеть грех даже при совершенном его исполнении, не может
спасти. Фарисейство, т. е. этика закона, беспощадно осуждается в Евангелии,
потому что оно не нуждается в Спасителе и спасении, как нуждаются мытари и
грешники, потому что если бы последняя религиозная и нравственная правда
была на стороне фарисеев, то искупление было бы не нужно. Фарисейство есть
отрицание искупления и Искупителя. Фарисейство думает, что искупление - в
исполнении закона добра, в то время как спасение в том, чтобы преодолеть то
различение между добром и злом, которое явилось результатом грехопадения, т.
е. преодолеть закон, порожденный этим различием, войти в Царство Божье,
которое совсем не есть царство закона посюстороннего добра. Фарисейство есть
настолько глубокий и устойчивый элемент человеческой природы, обращенной к
закону, что оно по-своему понимает христианство и деформирует его.
Христианин, который думает, что он оправдан, чист и спасен, что он выше
грешников, когда он часто посещает службы, бьет поклоны, ставит свечи,
служит молебны, произносит по уставу слова молитвы, исполняет все