"Н.К.Макаров. Огненная Русь " - читать интересную книгу автора

меонической, темной и абсолютной свободы. Взаимодействие этих трех принципов
и составляет всю сложность мировой и человеческой жизни. Рок вторичен, и он
виден для мира замкнутого, оторванного от первоистоков бытия. Рок есть дитя
свободы. Сама необходимость есть дитя свободы. Первична свобода.
Христианское сознание преодолевает рок, освобождает человеческий дух от
власти мира, власти космических сил. Но христианство раскрывает свободу, в
которой заложен первоисточник трагического. И оно раскрывает трагической в
самой божественной жизни: Сам Бог, Единородный Сын Божий страдает,
распинается на кресте. Свобода раскрывает борьбу противоположных начал,
которые лежат глубже различения добра и зла. Рок есть дитя свободы - это
значит, что сама свобода роковая. Христианство не знает рока, которому
подчинена жизнь человека, потому что оно раскрывает Смысл, возвышающий над
миром и управляющий миром, к которому можно апеллировать на страдания, на
несчастья, на "роковое" в жизни. И элемент рока должно признать и
христианское сознание, но оно признает его преодолимым, не верховным и не
господствующим. Трагическое есть противоборство полярных начал, но не
непременно божеского и дьявольского, доброго и злого. Глубина трагического
раскрывается лишь тогда, когда сталкиваются и переживают конфликт два
одинаково божественных начала. Наибольшая трагедия есть страдания от
доброго, а не страдания от злого, есть невозможность оправдать жизнь
согласно разделению доброго и злого. Глубочайшие конфликты жизни означают
столкновение между двумя ценностями, одинаково высокими и добрыми.
Парадоксальность, трагичность, сложность жизни заключается в том, что плохи
бывают не только зло и злые, плохи бывают и добро и добрые. "Добрые" бывают
злыми, злыми во имя злого добра. Зло же является как бы карой за плохое
добро. Добрые, созидающие ад и ввергающие в него злых, уже есть страшное в
жизни. И поэтому проблем зла столь же центральна, как и проблема добра.
Традиционная теодицея, практически не разрешает проблему зла. Если дьявол
целиком подчинен Богу и является орудием Божьего Промысла, если Бог
пользуется дьяволом в своих благих целях, то в сущности зла не существует.
Это есть совершенно оптимистическая система. Зло существует лишь в человеке,
в целом существует лишь добро. В сущности, это есть ортодоксальная точка
зрения. Не только добро, но и зло находится в руке Божьей и зависит от Бога.
Но отсюда вытекает неотвратимый вывод, что зло нужно для целей добра.
Возможность зла есть условие добра. Насильственное недопущение зла и
насильственное уничтожение зла было бы большим злом. И добро легко
оборачивается злом, превращается в зло. Бог терпит зло, допускает зло во имя
блага свободы. Терпимость к злу входит в провиденциальный план Божий.
В принципе дуализм зла и добра восходит к мифу грехопадения
человечества. Сказание о грехопадении и рае принадлежит христианству. Рай и
есть то состояние бытия, в котором нет различения добра и зла. Можно было бы
сказать, что мир идет от первоначального неразличения добра и зла через
различение добра и зла к окончательному неразличения добра и зла,
обогащенному всем опытом различения. В человеке глубоко заложены
воспоминания об утерянном рае, о золотом веке, чувство вины и греха и мечта
о возвращении в рай, о Царстве Божьем, которое иногда принимает форму утопии
земного рая. Царство Божье мыслится как лежащее "по ту сторону добра и зла".
В Царстве Божьем нет "добра" и "зла" в нашем понимании, и его нельзя мыслить
моралистически, оно по ту сторону различения. Но возникает вопрос как
человек мог не захотеть рая, о котором он так мечтает, как он мог отпасть от