"Андре Мальро. Королевская дорога [1.08.06] Перевод с франц. Н.А.Световидовой, 1992 Роман" - читать интересную книгу автора

ЧАСТЬ ВТОРАЯ


I

Вот уже четыре дня - лес. Четыре дня стоянок возле селений, которые он
породил, как дерево породило их Будд или пальмовую солому хижин,
повылезавших из рыхлой земли, словно чудовищные насекомые; рассудок
изнемогает в этом аквариумном свете, пробивающемся как сквозь толщу воды. Им
уже не раз встречались маленькие разрушенные памятники, так крепко
оплетённые корнями, которые, словно лапы, прижимали их к земле, что просто
не верилось, будто их соорудили люди. Казалось, то было творение исчезнувших
существ, привычных к этой жизни без необъятных далей, к этому подводному
сумраку. Превратившись под бременем веков в руины, Дорога обнаруживала своё
присутствие лишь рухнувшими минеральными глыбами с парой глаз какой-нибудь
жабы, неподвижно застывшей в укромном углу, средь нагромождения камней. Что
это, обещание или отказ - все эти отринутые лесом, похожие на скелеты
памятники? Доберётся ли в конце концов караван до украшенного скульптурной
резьбой храма, куда вёл его мальчишка, куривший одну за другой сигареты
Перкена? Они должны были бы быть на месте часа три назад... Лес и жара меж
тем пересиливали тревогу: точно болезнь, засасывало Клода это гнилостное
брожение, с неуёмной силой мрака отгораживая его от самого себя; тут всё
принимало непомерно раздутые, удлинённые формы, разлагавшиеся за пределами
мира, где человек что-то значит. И всюду - насекомые.
Другая живность, чаще всего невидимая глазу, мимолётным видением
являлась порой из другого мира, того, где листва деревьев не приклеивалась
как бы самим воздухом к липким листьям, по которым ступают лошади; из того
самого мира, что проглядывал иногда в яростных потоках солнца, в вихре
искрящихся частиц с мелькавшими там тенями стремительно проносившихся птиц.
Под сенью леса те жили в лесу, где плодились и насекомые, начиная с чёрных
бусинок, которых давили своими копытами запряженные в повозки быки, и
муравьёв, взбиравшихся, подрагивая, на пористые стволы деревьев, и кончая
пауками, бросавшимися в глаза издалека, потому что они держались на своих
тонких, как у кузнечика, лапках посреди четырёхметровой паутины, нити
которой ловили в свои сети сочившийся у самой земли свет; её
фосфоресцирующий геометрический рисунок, повиснув над смешением неясных
очертаний, застыл, казалось, навечно. Следуя вялому колыханию джунглей,
одинокие пауки утихомиривали каких-то тварей, отдалённо напоминавших своим
обликом других насекомых - тараканов, мух или совсем неведомых зверушек,
чья голова высовывалась из скорлупы где-то на уровне моха, да и вообще
омерзительную, злобную кутерьму жизни, увидеть которую можно только под
микроскопом. Высокие, белесые термитники, на которых не видно бьцю термитов,
вздымали в полумраке свои пики покинутых планет; казалось, к жизни их
породило само разложение воздуха, грибной дух, крохотные пиявки,
сгрудившиеся под листьями, словно мушиные яички. Нераздельная слитность леса
теперь не оставляла сомнений; вот уже шесть дней, как Клод отказался от
мысли отделять существа от их обличья, различать жизнь, которая копошится, и
жизнь, которая сочится; неведомая могучая сила сливала воедино наросты с
деревьями, заставляла кишеть всю эту недолговечную живность на почве,