"Андре Мальро. Королевская дорога [1.08.06] Перевод с франц. Н.А.Световидовой, 1992 Роман" - читать интересную книгу автора

- Умный?
Перкен расхохотался, но тут же осёкся, словно сам удивился, услышав свой
смех.
- Когда его знаешь, вопрос кажется смешным, хотя... Он никогда ни над
чем не задумывался, кроме как над самим собой, вернее, над тем, что выделяет
его среди остальных. Другие раздумывают так об игре или о власти...
Личностью его не назовёшь, но что-то в нём, безусловно, есть. Из-за своей
отваги он гораздо больше отгорожен от мира, чем вы или я, у него нет
надежды, пускай даже неясной, и потом приверженность к разуму, даже самая
малая, так или иначе привязывает к миру. Однажды он сказал мне, когда речь
зашла о "других", о тех, для кого такие люди, как он, не существуют, о
"покорных": "Достать их можно только одним способом: если затронуть их тягу
к наслаждению; пришлось бы изобрести что-то вроде сифилиса".
В батальоны [19] он явился полон энтузиазма по отношению к
батальонщикам, которых ещё не знал. На корабле "новеньких" от рецидивистов и
беглых отделяла холстина. Холстина с двумя или тремя дырками. Он начинает
подглядывать и тут же отскакивает, внезапно в отверстие просовывается палец
с обглоданным, но всё же ещё острым ногтем, вполне способный выколоть ему и
второй глаз... Это по-настоящему _одинокий_ человек и, как все одинокие
люди, вынужденный заполнять своё одиночество, что он и делает довольно
мужественно... Я хотел объяснить вам...
Он задумался.
"Если всё это верно, - думал Клод, - он может жить только чем-то
бесспорным, что позволяет ему восторгаться собой..."
Шелест крыльев насекомых бороздил тишину. Медленно шествовал чёрный
поросёнок, словно вступал во владение онемевшей деревней.
- Вот что он примерно говорил мне: "Когда сворачивают башку, одним на
это плевать, другим - нет. Я иду на риск там, где другие рисковать не
хотят; у них поджилки трясутся при одной мысли, что можно со шкурой
проститься. А я сдохнуть не боюсь и даже, пожалуй, был бы рад, и чем раньше
это случится, тем лучше, раз я только на это и гожусь. И раз уж сдохнуть я
не боюсь и мне это было бы скорее даже приятно, значит, возможно всё, ведь
если дело обернется плохо, за спасением далеко ходить не надо, дальше-то
револьвера никуда не уйдёшь... Кончай, и вся недолга..." А он и в самом деле
очень отважен. Ума за собой не чувствует, для городской жизни груб; вот он и
компенсирует, отвага заменяет ему в какой-то мере семью... Рисковать жизнью
для него своего рода наслаждение, как, впрочем, для всех нас, но ощущает он
это острее, потому что ему это гораздо нужнее. И он способен шагнуть за
черту риска, у него, конечно, есть склонность к злобному, примитивному, но
всё-таки незаурядному величию: я рассказывал вам, как он потерял глаз...
Отправиться в этот район одному, совершенно одному, - для этого требуется
определённое мужество... Вы незнакомы с укусом чёрного скорпиона? Мне
довелось приобщиться к раскалённым железным прутьям, так вот, скорпион
гораздо болезненнее, и это ещё мягко сказано. Чтобы испытать сильное нервное
потрясение, он не только пошёл посмотреть на него, но и нарочно дал себя
укусить. Человек, который безоговорочно готов отречься от мира, сознательно
идёт на страшные мучения, чтобы доказать себе свою силу. Во всём этом
чувствуется безмерная гордыня, пускай и примитивная, однако жизнь и
связанные с ней мучения придали этому в конечном счёте определённую форму...
Так, чтобы выручить приятеля в нелепейшей истории, он чуть было не отдал