"Владимир Малявин. Традиция "внутренних школ" ушу" - читать интересную книгу автора

Все зримые образы оказываются отблесками, проекциями этою сокровенного
потока свободной и самоизбыточной Воли, каковой в традиции ушу и
приписывается значение первичной реальности. "Воля прежде кулака" - гласит
старинная сентенция наставников ушу (под "кулаком" в данном случае
понимается вся внешняя форма ушу). Воля - то самое семя движения, которым
держится всякий стиль, ибо, как заметил французский философ Г. Башляр,
подлинная преемственность стиля проистекает из "семян сновидения".
По той же причине стиль обеспечивает личностную преемственность
отдельных моментов существования, ибо, поистине, "стиль - это человек", хотя
в данном случае речь идет о всечеловеке родовом, вечнопреемственном. "Семя"
вещей, "пустота форм" - это отсутствие, выявляющее всякую данность, пауза,
формирующая ритм.
Именно стиль как проекция предвечной Воли является отличительным
признаком традиционных школ ушу, возвещающих о внепредметной, символической
практике Настоящего Человека, дао.
Примечательно, что современные виды спортивного ушу при всем их внешнем
сходстве с традиционной практикой не в состоянии унаследовать стилевые
признаки старых школ, и это не случайно, ведь они ориентируются на
практическую эффективность приема, на технику рукопашного боя. Только в
современном спорте стало возможным появление понятия "ушу вообще" о котором
говорится в разного рода "учебниках ушу" - вещи неслыханной в старом Китае,
где единственной формой бытования ушу была именно школа.
В традиционных же школах ушу - как и во всех традиционных искусствах
Китая - существовали только частности, несводимые к обобщениям. "В кулачном
искусстве по сути, нет правил", - гласит китайское изречение. Отметим
попутно, что и сущность стиля, рассеивающегося, подобно сокровенному ритму
жизни, в неисчерпаемом множестве жизненных "случаев", неопределима в общих
понятиях; она скорее, угадывается нами, отчего и знание стиля приходит к нам
благодаря учению, оно есть, помимо прочего, дело хорошего вкуса и такта.
Внешние же атрибуты стиля относятся к порождающей его Воле примерно
также, как музейный шифр произведения искусства к его художественным
свойствам. Традиционные миропонимание требует признать, что "истина
пребывает в собственном отражении" и сущность предметов заключена в
декоруме.
Подчеркнем, что и различные виды практик оценивались в Китае по
признакам стиля, часто затмевавшим характеристики тематические, жанровые или
идеологические. В частности, широкое применение имело различие между стилем
"гражданским" - сравнительно мягким и сдержанным - и стилем "военным" -
более жестким и энергичным. Мы находим противостояние этих стилей даже в
даосской медитации, где различались "гражданский" и "военный" способы
дыхания.
Присутствовало это различие и в практике ушу. Так, первый и второй
комплексы нормативных фигур в Тайцзицюань школы Чэнь отождествляются
соответственно с "гражданским" и "военным" стилями.
Чтобы оценить в полной мере значение типовых форм в традиции ушу,
необходимо определить внутренние закономерности их развития. По своим
истокам форма-тип является, как уже было сказано, проекцией, первозданной
(по-китайски, "древней") Воли, которая сама волит себя и потому "сама себе
корень".
Однако импульс стилизации действительности вносит в стилизуемые формы