"Александр Малышкин. Падение Даира (Сб. "Поединок" 1982)" - читать интересную книгу автора

Противник бежал, угрожаемый красными дивизиями с тыла. Соединившиеся части
атакуют первую линию Эншуньских укреплений.
Армия была за террасой. Рубеж был перейден. Полки лежали на
солончаковом плато перешейка - перед последней тройной линией заграждений,
опутавших узкие дефиле озер. Сквозь шестидесятиверстную даль - через шины
железных проволок - через гарь боя - и командарм видел уже счастливую синь
долин...
Армейские автомобили мчали к террасе. Коннопартизанским дивизиям, еще
замешкавшимся у залива, было приказано: стянуться на перешеек через
террасу. Но через террасу был переход в двенадцать верст; а с перешейка
уже дышало гулом, дрожанием недр; там начиналось... И, хрипя от нетерпения
и злобы, конные сваливались под берег, ордой забурлили - в воды, в кипящую
муть.


VII

Был день, - из жизни, из снов ли? - во мгле его остались седые
плескания волн, кому-то понятные передвижения в тумане прибрежий - вперед
- назад, обреченность переступивших через черту, стоны, матерщина
озверелых, немолчное татаканье, бледные в рассвете зарева зажженных
хуторов - в избе, на минутку, хлопнулся Микешин бедрами на пол, отвел в
сторону потные волосы и пил, тяжело дыша, из котелка.
- Ну и вода же здесь, Юзефка! Соленая-рассоленая, аж с нее пить
хоцца! И железой отдает... Вот ты какая местность, а!..
И потом Юзеф лежал рядом, за бугром, в вечерении синих озер, и в этот
беглый огневой треск отдавал свою долю, ложась ухом на приклад, едва
открывая веки, усталые, запавшие - какая мечта, какая боль за ними?.. А
впереди выло и ахало железом из-за озер, рвалось, ураганилось сзади, в
безводных солончаках, заревами вздыбливалась пыль, и в пологах пыли, в
ночах пыли и дыма тупо и лениво ползли суставчатые серые громады в синь
озер.
- Садуны-то! - всхлипнул Микешин. - От зажварят теперь! Крепись,
Юзефка!..
Танки шли прорывать первую линию дефиле. На хуторе, в пяти верстах
сзади, сидел командарм с начдивами и штабами дивизий: танки были его воля.
За танками бросить в прорыв всю армию - в последнее, в Даирскую степь. И
на минуту вдалеке смолкло татаканье сотен пулеметов, только ухало и дышало
железным гулом в земле - это танки подошли окопам и, не переставая, били
мортиры из-за озер. И вдруг слева застрочило, запело, визгнуло медными
нитями ввысь - и в степи, в озера бежали поднимающиеся из-за бугров,
бежали пригнутыми, разреженными токами в крик и в грохот, где танки
плющили кости, дерево и железо; из-за бугров подходили еще, пригибаясь, и
тоже бежали, и за ними еще зыбилось нескончаемое поле масс - до краев
степей, до мутных вечереющих заливов: это был вечер, исторический вечер 7
ноября - первый прорыв левого сектора Эншуньских дефиле.
На карте одноверстного масштаба командарм зачерчивал математически
рассчитанные параболы движений. Он думал: это уже завершение, конец.
Но это было не все. За озерами стоял свежий, нерастраченный корпус
генерала Оборовича: его берегли к концу. И теперь час настал. Когда левый