"Игорь Малышев. Подменыши (роман Журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

упоением продирался сквозь густой подлесок. Царапал о заледенелые ветки лицо
и руки, радостно чувствовал, как проступает в царапинах повеселевшая кровь,
как саднит кожу, как перекатывается по разгоряченным мышцам восторг.
Хохотал в высоту, вверх - туда, где, пойманное черной сетью веток,
дышало и ворочалось ночное небо. Рычал, будто юный медведь, валялся по
замерзшей земле, чувствуя, как холод пробирает сквозь куртку, и заводясь от
этого еще больше. Швырялся листьями, ловил их зубами, словно резвящийся
волчонок, жадно обсасывал наледь. Забирался на деревья, орал что-то
несусветное, прыгал вниз, падал и катился кувырком, с сочным хрустом ломая
хворост. Утомившись, встал возле небольшого дубка, обнял ствол. Притянул
рукой тонкую ветку, пожевал ее, хрустя ледком. Горький вяжущий вкус наполнил
рот. Сатир прижался щекой к шероховатой коре, кожа быстро онемела от холода,
захотелось пить, и он наконец почувствовал себя свободным и счастливым.
Вокруг него снова была жизнь. Жизнь тихая, почти незаметная для
постороннего, как незаметны течение крови под кожей незнакомого, случайно
встреченного человека, биение его сердца, пульсация радужки, рождение
мыслей. Такие вещи можно ощутить и подметить только у того, в кого влюблен,
с кем связан настолько сильно, что подчас уже не понимаешь, чья это боль,
твоя или его, кто из вас счастлив, ты или он. Сатир стоял и чувствовал
дрожание каждого листка в лесу, дыхание каждой мыши, спящей в норе, легкость
каждого клочка паутины, висящего на почерневших от мороза стеблях трав. Его
одолевала сонливость синиц, дремлющих на ветках, пробирала дрожь мерзнущего
лосенка, потерявшего мать, веселил азарт охотящихся сов, томило спокойствие
готовящихся к спячке барсуков.
Приближался восход. Сатир влез на дерево, посмотрел на восток и увидел
слабый, прозрачный свет, разбавивший у горизонта густую акварель ночи. Пора
было возвращаться в город. Сатир слез с дуба, вытряхнул набившиеся за пазуху
листья. Разломав прозрачную корочку льда на лужице, смыл грязь с куртки и
ботинок, вымыл лицо и руки.
Джинсы оттирались плохо, но и их, немного повозившись, он привел в
нормальное состояние. Теперь ничего, кроме нескольких царапин на лице и
руках, не говорило о том, что всю ночь напролет он, очумев от радости,
носился по лесу.
Сатир посидел над темным зеркальцем воды, в котором едва угадывалось
его отражение, тронул пальцем отражавшуюся звезду. Мысль о возвращении в
Москву казалась невыносимо плоской и скучной по сравнению с этой крохотной
точкой, чей свет, прежде чем добраться до безвестной лесной лужицы, пролетел
миллиарды километров через холод и пустоту. Сатира на миг охватила тоска,
словно и не было только что нескольких часов свободы и радости. Он нехотя
поднялся, слизнул холодную каплю воды, оставшуюся на пальце после
прикосновения к отражению звезды, и медленно зашагал в сторону города.
Люди создали города, чтобы обезопасить себя. Они оградились от природы
крышами и стенами, развесили по улицам фонари, чтобы не плутать в темноте,
залили дороги асфальтом, пытаясь сохранить в чистоте одежду и обувь. Природа
отступила, и люди населили город своими опасностями.
В лесу Сатир чувствовал себя спокойно. Он знал, что сможет справиться
там с любой неприятностью. В городе ему было куда хуже.
Здесь по улицам ходила милиция, от которой необходимо было держаться
подальше. Увидев "серых", Сатир старался без спешки и паники нырнуть в
ближайший переулок, покуда те не приблизились достаточно, чтобы спросить