"Петр Мамонов. Птица Зу" - читать интересную книгу автора

сложнее. Я стал требователен, хочу, чтобы все остроумно и вовремя, а денег у
меня нет, только любовь. Притворство перешло в настоящее. Я форсирую,
словами опережаю, говорю то, чего ждут, действую. И разрыв! Как-то незачем
говорить. Пробую оставить для души, но разорваться не могу.
- Джаз, это блядство, джазмены животные!
- Я не о том.

5.

- Пал Андреич, Вы шпион?
- Видишь ли, Юрий...
Не знаю, каких уж тут наберешь деталей! Все такие одинаковые. Если
выпил вечером, обязательно на набережную и обнимать сразу двух. Или
ресторан. Камни под ногами, хлеб с молоком, а народ внутри. Хотя, я думаю
наоборот.
- А водки у вас нет?
- Нет.
- А почему?
- Не положено.
На деревьях уже совсем не было листьев - черные изогнутые стволы.
Солнце садилось, и закат был ярко-красный, местами совсем красный. Грачи
перелетали с ветки на ветку. Чугунные решетки и прорези ветвей на фоне неба.
Зажгли фонари, и все пропало. День кончился. И все это так естественно! Две
пожилые дамы одетые совсем по-зимнему улыбаются со старинной жеманностью, на
краю города стоит мягкая луна с женским лицом, каждый скрывается, злит своей
беспардонностью и торжествующей до юродства добротой. Грубые нетрезвые.
Выразив - теряешь. Это должно быть противно, но привлекательно. Самое
главное, что повсюду, не вверху или внизу - повсюду! Чем ближе, тем дальше.
Двойники друг в друге. Решительно преступаю, но расставаться все-таки не
хочется. Сквозь узор тюлевой занавески вижу бабу Маню, гусей с
пластмассовыми клювами, ветер. Он отряхивает от дождя, моет, разгоняет
разную рвань. Задумчивый и просторный. В лесу много удивительного и
одинакового. Дороги одна не похожа на другую, а вместе сливаются. Зеленая
кожа земли. Пыльные и теплые лежат, загибаются кругами, трактор гудит, ближе
к земле слышно, как летят пчелы. Я не знаю имен. Молчаливая широкая река,
много полей, цвет травы жирно-зеленый. Берега реки большими складками лежат
по обе стороны от сильной речной струи, под коркой коровьих лепешек мелкий
белый песок - наступаешь, и проваливается нога. Очень густые леса, много
неба, широко и вольно смотреть. Жесткие волокнистые листья кукурузы висят
неподвижно, и вечером чужой лес. Там острые пики. Может быть, из-за звезд.
Надо идти. Пора домой. По-старому август, синий, как твои штаны.
- Брали шали, резали наискосок и шли на пост. Бабы их ругали, а один
подошел, похлопал по плечу и говорит, что ты нас ругаешь, у меня тоже мама
дома.
Склянки, пузырьки. Баба Маня покупает помидоры и мед "у хохла", мы
считаем деньги. Иногда думаем о своем, иногда ругаемся. Что впереди? Над
нашим столом висит липучка для мух. Так было в детстве. С какой стати мы
вообще вспоминаем детство. Маленькие радости маленьких людей.
- Пузырек лампочки, - говорит баба Маня.
Ночью при свете фонаря ива у колодца, как шар, обклеенный битым