"M.K.Мамардашвили, А.М.Пятигорский "Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке"" - читать интересную книгу автора

опубликованный покойным Ю. М. Лотманом в Тарту), я понимал, что
возвращения к прошлому не произойдет. Ни в том, что окружало эту книгу, ни
в самой книге.
Время изменяет тексты. Традиционные культуры сознательно или
бессознательно (чаще первое) борются со временем за тексты, чтобы оно их
не изменяло. Одним из основных методов этой борьбы было включение времени
в текст, который тем самым становился {формой} существования времени как
своего внутреннего объекта (содержания?).
Тогда это издание будет попыткой, опытом участия в борьбе за текст,
как за только {личное} в нем. А сейчас, после смерти Мераба Мамардашвили,
уже совсем личное, почти мое.
Я бесконечно благодарен Юрию Сенокосову за все, что он сделал для
Мераба и меня, за его неустанное благородное усилие и воинское упорство в
доведении начатого до конца.

А. Пятигорский. Лондон
май 1997.




ПРЕДИСЛОВИЕ

Писать предисловие к подобной книге - вещь абсурдная. Ведь предисловие
всегда сложнее самой книги. Если нет, то плохо, потому что так должно быть
по сути дела (не по причине особого навыка, профессии или судьбы автора
предисловия). Ибо мышление автора предисловия волей-неволей занимает
некоторую более всеохватывающую понимательную, рефлексивную - неважно
внешнюю или внутреннюю - точку зрения по отношению к мышлению автора
книги. А если автор сам пишет предисловие, то ему приходится-таки понимать
себя и совершать рефлексию своего собственного состояния, того, которое он
представил в книге, будь то рифмы или формулы, сплетни или пейзажи, тайны
иль прогнозы...
Но написать текст сложнее текста этой книги нельзя, потому что сложнее
текста этой книги не бывает, не может быть, ибо он (текст) инкорпорировал
все возможные рефлексивные подступы к нему.
С этим текстом почти ничего нельзя делать. Единственное, что остается,
- это не понимать. И это тоже вид отношения, это не пустое место. Где-то в
Талмуде сказано, что есть истины, которые доступны всем, есть истины,
которые понятны некоторым (кстати говоря, они не в обиде, их числом
поменьше тоже, как и людей, на которых они рассчитаны... не существует
"неохваченных" истин), а есть такие, которые поддаются только одному
твоему разумению и никто тебя им научить не может. К последнему классу
истин Талмуд относит истины космологические; иными словами, строение
Вселенной, в своей истине, оказывается очень деликатное, личное дело. Так
вот, подставьте вместо слова "понимание" "непонимание" в этот отрывок из
Талмуда, получится, что какие-то вещи могут легко не понимать все
(например, природу тоталитаризма), какие-то - не по-
нятны некоторым (например, такая реалия христианской этики как безусловная
любовь), а какие то - доступны непониманию только одного человека. И так