"Генрих Манн. Зрелые годы короля Генриха IV " - читать интересную книгу автора

- Нет, - сказали женщины, - нам ли не знать, как сверкают драгоценные
камни. Или по меньшей мере золотое шитье.
А на деле было и то, и другое, и еще много больше: все диву дались,
увидав серебряный корабль, тот плыл, казалось, по воздуху, опережая самое
шествие, когда оно еще едва виднелось. Серебряный корабль был так велик,
что люди могли бы поместиться на нем, - и, правда, чьи-то руки ставят
парус, только руки детские. Команда на корабле состоит из мальчиков, они
изображают моряков и поют подобающие песни. Звон струн вторит им бог весть
откуда, да, впрочем, неизвестно: чем движется и сам волшебный корабль?
В двадцати шагах от замка корабль остановился, вернее, опустился
наземь, и из-под роскошных тканей, свисавших с его носа, выскочили карлики:
они-то и несли его. Горбатые карлики, все в красном, и как бросятся
врассыпную, точно чертенята, на потеху двору. Между тем приблизились
носилки. Как? Да это трон. Только что это сооружение почти везли по земле,
а теперь оно поднимается, - лишь совершеннейшие машины могут так бесшумно
вознести его на воздух, - и превращается в трон. Воздух отливает голубизной
и вольно овевает белокурую головку женщины на троне. Над белокурой головкой
высокий убор из локонов и крупных жемчугов. Трон - чистый пурпур, женщина -
великолепное создание в золотых одеждах, как на картинах Паоло Веронезе.
Кто это? На глазах у нее черная бархатная маска, кто это? Двор притих.
Король обнажил голову, за ним все остальные.
Подле высокого трона выступали, тяжело шагая, грозные фигуры, - черные
латы, мрачная пестрота одеяний, непокрытые головы, рыжеватая или черная
дикая поросль волос. Их узнали по чудовищным челюстям: то склавоны,
покоренные подданные Венеции. Им на смену явились рыбаки, истые сыны
морской столицы, без прикрас, в заплатанном платье, со стертыми веслами, -
такими их увезли из-под моста какого-нибудь канала. Эти пели звонкими
голосами, бесхитростно и ясно, хотя язык не всем был знаком. Получалось
торжественно и при этом весело. Двору представился храм, невидимый,
издалека искрящийся храм над морем.
Певцы умолкли, оборвав на прекраснейшей ноте, ибо дама на троне
подняла руку. То была необыкновенная рука, полная, с заостренными и чуть
загнутыми кверху пальцами, цвета розового лепестка, без всяких украшений.
Она подавала знак горделиво, но влекуще, точно любовнику, до которого
милостиво снисходит знатная дама. Посол, понял двор; и король Франции один
вышел на площадку приветствовать его.
Тут рыбаки отодвинулись от трона и преклонили колени. Отодвинулись и
преклонили колени воинственные склавоны. Преклонили колени дети на
серебряном корабле и красные карлики у отдаленных кустов. Путь перед троном
расчистился, на него вступил худощавый человек в черной мантии и берете:
ученый, решил двор. Почему ученый? Неужто республика посылает в качестве
главы посольства ученого? Двое других, седобородые военачальники, идут
позади него.
Агриппа д'Обинье и дю Барта, два гуманиста, носившие на теле много
шрамов от старых и новых битв, торопливо переговаривались, меде тем как
посол медленно приближался к королю. Господин Мочениго, родственник дожа и
сам весьма преклонных лет. Он участвовал в знаменитом сражении при Лепанто,
когда была одержана победа на море над турками. Теперь же обучает
латинскому языку в Падуе, отсюда знает его христианский мир.
- Какая великая честь! - торжествовал поэт Агриппа. - Господин