"Томас Манн. Хозяин и собака (Новелла)" - читать интересную книгу автора

весь как-то скован робко жмется ко мне и лишь на минутку отходит к деревцу
принести традиционную жертву, причем я вижу, как незнакомец в отдалении
приносит свою. Теперь нас разделяют всего каких-нибудь двадцать шагов,
напряжение еще возросло. Незнакомец прижался к земле и вытянул голову,
точно тигр, готовый к прыжку, и в этой разбойничьей позе поджидает
Баушана, явно намереваясь в подходящий момент кинуться на него. Однако
ничего подобного не происходит, да и Баушан, по-видимому, этого Не ждет;
так или иначе, он идет прямо на подстерегающего его хищника, идет, правда,
очень нерешительно, скрепя сердце, но все же идет, как пошел бы далее в
том случае, если бы я его бросил: свернул на боковую дорожку, предоставив
ему самому выпутываться из беды. Сколь ни тягостна бму эта встреча, он не
помышляет о том, чтобы уклониться от нее и улизнуть. Он идет будто
зачарованный, он связан с другим псом невидимой нитью, оба они связаны
между собой невидимыми таинственными нитями, которые не в силах порвать.
Теперь нас разделяет всего два шага.
Тут другой пес тихонько подымается, будто никогда не прикидывался
тигром из джунглей, и стоит точно так, как Баушан, - словно оплеванные, не
зная, на что решиться и как быть, стоят они друг против друга и не могут
разойтись. Они и хотели бы уйти, - недаром же они грустно косятся по
сторонам, - но обоих будто придавило сознание общей вины. Напряженно, с
хмурой настороженностью, они придвигаются и трутся боками, обнюхивая друг
у друга основание хвоста. При этом они обычно начинают урчать, и я,
понизив голос, предостерегающе окликаю Баушана, ибо сейчас, сию Минуту,
должно решиться, произойдет ли драка, или чаша сия меня минует. Но,
неизвестно как и еще менее почему, драка завязалась - Баушан чужая собака
сцепились в беспорядочный клубок, из которого вырывается яростное хриплое
рычанье и приглушенный визг. Тогда, во избежание несчастья, я начинаю
орудовать тростью, хватаю Баушана за ошейник или загривок, чтобы стряхнуть
повисшего на нем пса, и делаю еще много такого, отчего у меня долго потом
трясутся руки и дрожат колени. Бывает, однако, что после всех
приготовлений и церемоний встреча протекает гладко и, сверх ожиданий,
кончается ничем. Но даже когда дело обходится без драки, им трудно сойти с
места, их все еще крепко связывает какая-то внутренняя нить. Уж кажется,
они благополучно разошлись, не топчутся больше бок о бок, а стоят почти на
одной линии, - чужая собака, повернув шись в мою, Баушан - в
противоположную сторону, - они не глядят друг на друга, почти не
поворачивают головы и только уголком глаза, насколько это возможно, следят
за тем, что происходит позади. Но, несмотря на отделяющее их теперь
расстояние, крепкая и тягостная нить все еще держится, и ни тот, ни другой
не знает, наступила ли минута избавления, обоим до смерти хотелось бы
уйти, однако какая-то непонятная совестливость их удерживает. Но вот
наконец чары развеялись, нить порвалась, и Баушан, словно избавившись от
смертельной опасности, с легким сердцем, весело срывается с места.
Я рассказал об этом, чтобы показать, какой чуждрй и непонятной кажется
мне в иных случаях внутренняя жизнь такого близкого друга:
испытывая почти суеверный страх, глядишь и недоумеваешь и скорее
чувством, нежели разумом, пытаешься в нее вникнуть. В остальном душевный
мир Баушана не представляет для меня тайны, с сочувственной улыбкой
разгадываю я смысл его поступков, игру его физиономии, все его поведение.
Как знакома мне, например, манера Баушана громко, с визгом зевать, если он