"Томас Манн. Марио и фокусник (Новелла)" - читать интересную книгу автора

оплошность. Многое вертелось у нас на языке, например, что не все обстоит
здесь настолько благополучно, чтобы считать вполне уместным слово
"гостеприимство" в подлинном его значении, и что мы, если говорить без
прикрас, гости не столько Италии, сколько синьоры Анджольери, в свое время
сменившей род занятий - из доверенной Дузе сделавшейся содержательницей
пансиона. Не терпелось нам также возразить, что мы не представляли себе,
как низко пала нравственность в этой прекрасной стране, если потребовался
возврат к подобным ханжеским строгостям. Однако Мы ограничились
заверениями, что и в мыслях не имели вести себя вызывающе или
непочтительно, и в качестве извинения ссылались на юный возраст и
физическую неразвитость малолетней правонарушительницы. Все напрасно. Наши
заверения были отвергнуты как неправдоподобные, наши доводы объявлены
несостоятельными, и нас решили, чтобы и другим было неповадно, проучить.
Вероятно, по телефону сообщили в полицию, на пля-же появился представитель
власти, назвавший происшествие весьма серьезным, "molto grave", и
предложивший нам следовать за ним на "площадь", в муниципалитет, где более
высокий чин подтвердил предварительный вердикт "molto grave" и, употребляя
то же самые, что и господин в котелке, по-видимому, принятые здесь
дидактические выражения, разразился длиннейшей тирадой по поводу нашего
преступления и в наказание наложил на нас штраф в пятьдесят лир. Мы сочли
наше приключение достойным такого пожертвования в государственную казну,
заплатили и ушли. Может быть, нам следовало бы тут же уехать?
Зачем мы так не поступили? Мы избежали бы тогда встречи с роковым
Чиполлой; однако слишком многое сошлось, чтобы заставить нас тянуть с
отъездом. Кто-то из поэтов сказал, что единственно лень удерживает нас в
неприятной обстановке - можно было бы привлечь это остроумное замечание
для объяснения нашего упорства. К тому же после таких стычек не очень-то
охотно покидаешь поле боя; не хочешь признаваться, что оскандалился,
особенно если выражения сочувствия со стороны укрепляют твой боевой дух. В
вилле "Элеонора" не существовало двух мнений относительно причиненной нам
несправедливости. Итальянские знакомые, наши послеобеденные собеседники,
считали, что история эта никак не способствует доброй славе страны, и
собирались, на правах соотечественников, потребовать от господина во фраке
объяснения. Но тот уже на следующий Лень скрылся с пляжа, вместе со всей
своей компанией - не из-за нас, разумеется, однако не исключено, что
именно сознание предстоящего отъезда придало ему отваги,- так или иначе,
его исчезновение было для нас большим облегчением. А если говорить
начистоту - мы остались еще и оттого, что в здешней обстановке было что-то
необычное, а необычное само по себе представляет ценность, независимо от
того, приятно оно или неприятно. Надо ли капитулировать и уходить от
переживаний, если они не обещают вам радости или удовольствия? Надо ли
"уезжать", когда жизнь становится тревожной и не совсем безопасной или же
несколько тяжкой и огорчительной? Нет, надо остаться, надо все увидеть и
все испытать, тут-то и можно кое-чему научиться. Итак, мы остались и, как
страшную награду за пашу стойкость, пережили впечатляюще злополучное
выступление Чиполлы.
Я не упомянул, что, примерно ко времени учиненного над нами
административного произвола, наступил конец сезона. Донесший на нас
блюститель нравственности в котелке был не единственным приезжим,
покинувшим курорт; итальянцы уезжали толпами, и множество ручных тележек с